Всеблагая Гаала!

Ещё шажочек.

Опуститься на колени, неловко, неуклюже, путаясь в длинной юбке вызывающе откровенного платья. Потянуться к застёжке на чёрных кожаных штанах. Пальцы дрожат, справиться с пуговицами не получается и прикасаться к тому, что натягивает материю, противно.

Отчиму нравилось хватать её за руки, накрывать трясущейся девичьей ладошкой бугор, скрытый грубой тканью штанов. Заставлять гладить, пока всё внутри сжималось от страха и отвращения.

Дочь шлюхи и сама шлюха, разве не так?

— Ради Кары, да что ты там всё копаешься?! — проклятый раздражённо оттолкнул её руки и Аверил, не удержавшись, села на пятки. — С тем же успехом я мог и сам управиться.

— П-простите… — голос звучал жалко, того и гляди, разрыдается прямо на полу, разведёт сырость перед ценным клиентом. Мужчины не любят женских слёз — истину эту непреложную Аверил усвоила давно. — Я… я буду стараться…

— Что-то пока не заметно.

— Я… я девственница, добрый господин.

— И что? Или в борделе не учат хотя бы основам… кхм, будущей работы?

— Нас… не для того покупают, — почему он не понимает всем известных вещей?

— Да-да, знаю я, для чего вас покупают, — холодные пальцы вдруг ухватили Аверил за подбородок, заставляя поднять лицо к свету и клиенту. — Как тебя зовут?

— Вери.

Аверил звучит не по-нашенски, высокородно слишком, сказала матушка Боро в первый же день. И велела впредь называться клиентам Вери.

Аверил — имя для благородной леди, для героини из баллады о рыцаре и принцессе. Для феи цветов, для дриады, день-деньской резвящейся беззаботно с подругами-нимфами в дубовых рощах. Никак не для жалкой безродной девицы.

Проклятый склонился к Аверил, рассматривая её пристально, придирчиво, точно товар на рынке. И впрямь выглядит как человек, пожалуй, не знай она о его происхождении и ни за что не приняла бы за одного из этих бессмертных существ, именем которых детей малых пугали. Кажется, будто он немногим старше её. Короткие тёмно-каштановые волосы, голубые, словно небо ясное, глаза, красивое, холеное лицо высокомерного аристократа. На указательном пальце правой руки, сжимающей подбородок Аверил, перстень тёмного золота, увенчанный причудливым переплетением серебристых линий, образующих то ли звезду о множестве лучей, то ли стилизованное изображение солнца.

— В прошлый раз я был у Боро с полгода назад, и тебя тут не было, я бы запомнил твой запах.

— Я здесь только четвёртый месяц, добрый гос… милорд.

Может, он действительно из благородных? Говорили, что матери проклятых — обычные человеческие женщины, а отцы то ли тёмные боги, что, по легендам, снисходили на землю, приняв облик простых смертных мужей, то ли духи ночи, то ли и вовсе демоны из высших.

— И тебя до сих пор не сбыли по выгодной цене? — удивление в голосе проклятого отчего-то царапнуло неприятно.