Уилл ещё раз пробежал глазами сообщение. Понимая, что время слишком ценно, он всё же не раз использовал текст сообщений, для того чтобы найти выход из ситуации.

И подобная формулировка означала, что способ восстановить руку есть, а значит, жертва не так уж высока. Уилл уже готов был подтвердить решение, когда, сжав зубы, замер. Способ восстановления, наверняка, будет непросто найти, а битва с Безумием уже вот-вот должна произойти. Сможет ли он противостоять ему с одной-то рукой? Неужели система предусмотрела это и специально создала такое испытание?

Парень будто физически ощущал, как утекает время, и предпринял последнюю попытку очертить реальность происходящего. Бусы Калиоты. Одна из них теперь всё время была у Нанель, и он мысленно воззвал к ней, попросив перестать шевелиться. Та, кто была напротив, словно не слышала, продолжая играть отведенную роль, и Уилл почувствовал, как легко стало на душе. Нанель не реагировала, а значит процентов девяносто девять, что она ненастоящая.

— Хорошая попытка, Зал′Сскара, но ты не всё предусмотрела. — Как только в его разуме воцарился покой, висящая напротив копия застыла и медленно развеялась.

— Ты прав. В отличие от Ахеннии или Ариадны, я не очень хорошо могла манипулировать подобными заклинаниями. Я уважала силу, дух и решимость сделать то, на что другие были не способны. Там нет места таким трюкам. В любом случае это было только начало, посланник. Скажем так, проверка. Со временем ты поймёшь, что чем больше силы, тем больше желающих тебя уничтожить… — После её слов взгляд Ворона вновь размылся, и вот он уже стоит на краю пропасти.

«А они прям любят такие места…» — пришла и тут же исчезла мысль.

Он был одет в какие-то лохмотья. Доступ к инвентарю и навыкам отключен. К его рукам вновь были примотаны цепи, впивающиеся в кожу, которые в свою очередь перекинули через балку нависающей над пропастью крестообразной конструкции.

На концах висели клетки с незнакомыми людьми, глаза которых были связаны, а руки сковывали кандалы. Получалось, что он удерживал их от падения в пропасть.

Снизу доносился рёв нескольких глоток, может, двух монстров, а может, двухсот. Уилл не мог увидеть.

— Что ж, с твоей женой у меня ничего не вышло. Но теперь всё проще. Это те, кого мне когда-то пришлось судить. Точнее, их образы. Ты можешь спасти их, можешь сбросить обоих, а можешь вытащить кого-то одного.

— А двоих?

— Не выйдет. Кем-то придется жертвовать.

— И всё? — Уилл не мог поверить в такое простое испытание. По сравнению с тем, что он пережил во время прошлых прохождений скрижалей, это казалось каким-то незначительным. Но дальнейшее заставило его быстро передумать на этот счёт.

— Один их них является императором, а другой — обычным крестьянином. Смотри.

Яркая вспышка — и вот он вновь переживает недавний опыт нахождения в чужой шкуре. Какой-то дворец, пытки слуг, войны, восстания народа и подавления. Множество казней, но тем не менее империя процветает и разрастается.

Вспышка.

Простой дом, он один. Стоп, он чувствует что-то в руках. Ворон не видит. Кажется, слышно приглушенные голоса. Разбойник пребывал в чьих-то воспоминаниях, поэтому не мог управлять телом, но этого и не потребовалось. Мужчина открыл дверь, находившуюся перед ним, и зажег свет. Его действия заставили голоса смолкнуть.

Незнакомец, в теле которого Уилл переживал ситуацию, начал спускаться, и взору парня открылись десятки обращенных к нему детских глаз. А затем его рука опускает ещё одного ребенка к остальным, и, медленно разворачиваясь, хозяин тела поднимается наверх.

«Что за?..»

Рабы? Пленники? Он их пытает или насилует? А может, он их спасает? Непонимание, гнев и безысходность сплелись в единый узел, и как только свет в подвал потух, Уилла вышвырнуло обратно на край пропасти.