— Просто прошу равную долю, мистер.

— Прекрасно, — улыбаясь сказал он. — Я посмотрю, как ты съешь три кекса, а потом лопнешь.

— Ничего себе, и как тебе удается быть настолько очаровательным?

— Практика.

— Держу пари, ты говоришь это всем девчонкам.

— Только симпатяжкам, которые хотят съесть мои кексы. Я невероятно добр!

Мы сидели в его грузовике, потягивая обжигающе горячий кофе и поедали наши черничные удовольствия. Я справилась с двумя и половиной, но только потому, что была полна решимости не быть девчонкой.

Коди выхватил, оставшуюся половину, из моей руки и запихал ее в рот, триумф на его лице не соответствовал надутым щекам.

— О, мой Бог! Ты похож на хомяка.

Он что-то пробормотал, но я не разобрала, и проглотив все, стал облизывать, запачканные в синем джеме, пальцы.

Мое внимание привлек его розовый язык, гуляющий по кончикам пальцев, и я задалась вопросом, что еще он мог им делать.

Он поймал мой взгляд и поднял брови.

Нужно было отвести взгляд, но выражение его лица стало серьезным. В течение секунды я думала, что он собирается поцеловать меня и я реально, по-настоящему, сильно хотела того же. Но он несколько раз откашлялся, и отведя взгляд, завел двигатель грузовика.

Напряжение спало, когда он включил радио, и запел Джон Денвер.

Коди начал подпевать, его голос был сильным и удивительно мелодичным, с грубым, сексуальным тембром. Я представила его выступающим в рок-группе — он был, конечно, достаточно горяч.

— Откуда ты знаешь все тексты? — спросила я, когда он замолчал.

Он усмехнулся, снова расслабившись.

— Это любимая песня моей мамы, — улыбнулся он. — Одни дни как алмазы, другие как камни. Это о том, чтобы брать от жизни по максимуму. Если она дает тебе лимоны, сделай лимонад и не кисни.

— Очень философски.

Он пожал плечами.