Я не смогла удержать глупых слез, из-за которых потекла тушь.

— Ох, смотри, на кого я похожа, — шмыгнула я носом. — Точно, как енот.

— Ага, но очень милый енот.

Обойдя столик, он потянул меня в объятия.

Не было ничего детского в том, как он держал меня, или в том, как целовал мои волосы, в то время, как я оставляла мокрое пятно на его футболке. Его руки были сильными и теплыми, тело — крепким, под натуральным хлопком футболки, мышцы бедра прикасались к моей ноге.

В конце концов, мне удалось остановить поток слез и я, с благодарностью, взяла у него горсть бумажных салфеток.

— Боже, мне так жаль, — я шмыгнула носом. — Я действительно смущена.

— Не стоит, — пробормотал он, поглаживая мои волосы.

— Просто последние несколько дней, были слишком странными. Но это лучшая их часть. Спасибо, что сделал все для этого, Коди.

Я слегка отстранилась от него, и он разжал объятия. Моментально мне стало не хватать его рук, и я спросила себя: «А такая ли хреновая идея — встречаться с Коди?»

Подоспела пицца, отвлекая меня, и я жадно накинулась на нее. Коди, казалось, предпочитает смотреть, как я ем, а не есть самому. Я была слишком голодной, чтобы переживать об этом.

— Так, ты осуществил три удивительных пункта, из летнего списка желаний, полагаю, мой черед, — сказала я, решая, осилю ли пятый кусок пиццы.

— Мы прыгнем с парашютом? — поддразнил он.

— Ни за что, даже не пытайся уговаривать. — Я сделала паузу. — Не смотри на меня так. Ты заставляешь меня чувствовать себя пумой.

— Можешь вонзить в меня когти в любое время.

— О, Боже! Детский сад!

Он пожал плечами и улыбнулся.

— Мне восемнадцать. Ты именно этого ожидала, верно?

— Тебе не нужно ничего доказывать!

— Почему нет?