Поэтому на Фрейзера я смотрел, как на своего отца, на Грэхема Джеймса и на директора школы, которых я всегда недолюбливал. Каждый раз, когда он удалял меня в очередной раз ни за что, я подкатывался к нему и бросал ему что-нибудь вроде: "Ты в следующий раз меня хотя бы поцелуй, прежде чем в жопу драть". После этого он закидывал голову назад, почёсывал подбородок и говорил: "И ещё 10 минут дисциплинарного штрафа". Так что количество штрафных минут у меня было таким огромным вовсе не из-за того, что я часто нарушал правила.

Как бы то ни было, мне кажется, Фрейзеру хотелось как-то реабилитироваться за тот незасчитанный гол "Монреаля", поэтому он удалил Марка Хантера за подножку. Тогда никто и представить себе не мог, что в овертайме могут кого-то удалить, тем более за весьма сомнительную подножку. Да ещё и на 35-й минуте. То же самое Фрейзер проделал с "Калгари" и в 2004-м году в четвёртой встрече финальной серии с "Тампой", подарив "Лайтнинг" большинство 5-на-3. Тем самым, он фактически вручил Кубок Стэнли им в руки.

Говорят, что это удаление серьёзно ударило по его репутации, из-за чего его и не допустили к шестому матчу. Но я не думаю, что Фрейзера вызвали на ковёр в 1989-м. Президентом НХЛ тогда был Джон Циглер, который, по-моему, ничего не делал и только получал зарплату. Другой значимый человек в этой структуре был Алан Иглсон, но он-то куда соваться будет? Он что, скажет Фрейзеру, что тот допустил ошибку? Тем более, ему и некогда было - он в это время воровал тысячи долларов из пенсионного фонда игроков. "Монреаль" воспользовался подвернувшейся удачей и выиграл 4:3.

Следующий матч нам нужно было выигрывать во что бы то ни стало. И Криспи придумал совершенно неожиданный план, который помог нам придушить "Кэнэдиенс". У нас была лучшая бригада большинства в лиге, а потому он дал мне задание заработать на себе как можно больше удалений. "Ты маленький и юркий. Так что шевели ножками. Пусть они зае**тся тебя ловить".

Сначала Петр Свобода дал мне клюшкой по лицу, и мы реализовали большинство. Чуть позже Свобода в интервью "Калгари Херальд" сказал: "Я ненавижу играть против маленьких соперников. Если игрок небольшого роста, крепко стоит на ногах и с хорошей скоростью, его очень трудно поймать. Стоит мне только докоснуться [Флёри], как он тут же падает, это бред какой-то. Судьям следует к нему присмотреться. Понимаю, что такими вещами лучше не забивать голову, но по-другому не получается - мы зарабатываем слишком много удалений и убиваем много сил, играя в меньшинстве". Слушай, я же на лёд не просто так покататься выходил, правильно? Если ты меня цепляешь, и это тянет на удаление, я рухну без раздумий.

Затем Ларри Робинсон ударил мне в спину. Я упал, а чуть позже Робинсон был вне себя от ярости, потому что Джон Маллен забросил ещё одну шайбу. "Херальду" он сказал следующее: "Нет, я понимаю, если бы я подъехал к нему сзади и двинул бы по спине, но ведь такого не было. Я подкатился к нему сзади и едва его дотронулся. Тут разговор идёт далеко не о единичном "нырке". Нам, видимо, их вообще теперь трогать нельзя. Я не понимаю, что происходит".

Я уже откровенно действовал на нервы "Кэнэдиенс". Следующим был Ги Карбонно - его удалили за задержку. Матч вообще изобиловал захватами и задержками. Будто сквозь джунгли пробираешься. НХЛ потом внесла несколько изменений в правила, и хоккей стал почище, но и без того игроки "Монреаля" постоянно оказывались на скамейке штрафников, стоило мне только на скорости полезть на их ворота. И им это очень не нравилось.

В той же статье "Херальда" Карбонно заявил: "Я к нему слегка притронулся клюшкой, и он тут же "нырнул". Вот в такой мы хоккей играем. Флёри тут не в чем обвинить, потому что это идёт на пользу его команде. Но судьям стоит познакомиться с ним поближе. У него дебютный сезон, и я уверен, что в будущем за ним будут присматривать гораздо строже. Такая же ситуация была у Клода Лемье. Раньше он часто зарабатывал на себе удаления, но сейчас судьи за ним следят уже более внимательно и свистят уже не так часто".

Я делал всё для победы. Мы выиграли 4:2. Криспи же балдел от того, в каком бешенстве пребывал "Монреаль". "Тео быстрый и юркий. Им приходится что-то предпринимать, чтобы остановить его, вот они и хватают удаления. Но со скоростью трудно бороться как-то иначе. Приходится останавливать его любой ценой", - сказал он прессе.

Четвёртый матч был на тот момент для меня самым важным в карьере. К тому, же самым жестоким. Дон Черри вещал на "Hockey Night In Canada" о том, что я очень маленький, и меня прихлопнут в этой серии. Это не понравилось моему папе. Поэтому когда он давал интервью Крису Катберту и уведел за стеклом Черри, он подозвал его и сказал: "Между прочим, мой сын всю жизнь дрался с парнями, которые были ростом по 180см. Я своими глазами видел, как он не одного здоровяка уложил, так что я был бы вам очень признателен, если бы вы перестали называть его маленьким". Черри на это ответил: "Скажу вам честно, я бы ни за что не поверил, что он когда-либо пробьётся в НХЛ и будет играть так, как он сейчас играет". Я считаю, что это круто, что мой отец вот так вот за меня заступился.

23-го мая вся моя семья приехала из Манитобы в Калгари на пятый матч серии. В моей маленькой двухкомнатной квартире спали человек 20 - на ковре в гостиной, на диванах и стульях и даже на кухонном полу. Я отчаянно пытался достать им билеты. Я пошёл к нашей продавщице билетов - миссис Энн Мари Маларчак.

Она была замужем за братом Клинта Маларчака (известный в прошлом голкипер "Квебека", "Вашингтона" и "Баффало", прим. АО), Гартом, который тоже был вратарём. Энн Мари всегда меня выручала. Она так же мила со мной, как все матери в Расселле. Некоторые билеты были на места под самой крышей, но какая разница? Это же финал Кубка Стэнли.

"Монреаль" по-прежнему не мог найти свою игру. Уже на 29-й секунде здоровяк Джоэль Отто вырвался один-на-один. Он бросил, Руа сел в неполную "бабочку", отбил шайбу левым щитком, но та отскочила обратно к Отто, ударилась чуть выше его краги и - бух! - прямо в ворота. Отто не был великим технарём, но работал по полной программе и здорово отрабатывал в обороне. Мы повели 1:0.

Дальше игра пошла, как на качелях, туда-сюда. Вёрни сделал пару потрясающих сейвов. Это было что-то. Рост Вёрни был 175см, а вес - 80кг. Несмотря на свои габариты, в воротах он был, как стена. В тренировочном лагере Вёрни всегда был ....лучшим по физподготовке. Он всегда был в блестящей форме, и это было его козырем.

Мы реализовали большинство и довели счёт до 2:0, но вскоре Бобби Смит вновь сократил наше преимущество до одной шайбы. МакКиннес вернул нам былую разницу щелчком от синей линии. Через пару смен я вышел против звена Смита. Он выскочил из-за ворот, первым успел к шайбе, обогнав меня, отпасовал на моего старого друга Майка Кина, который в очередной раз свёл разницу в счёте к одной шайбе. Слава богу, это ни на что не повлияло, и я отправился домой, находясь в шаге от Кубка Стэнли.

Шестой матч проходил в Монреале, и от кубка нас отделяла одна победа. Ощущение было просто нереальным. Перед игрой я сходил с ума. Я разговаривал сам с собой: "Ты можешь в это поверить? Неужели это всё происходит наяву?". Я пришёл на "Форум" рано, потому не мог заснуть днём.

Я взял все свои четыре клюшки и в кромешной темноте стал подниматься наверх по трибунам. Оставив позади красные и белые сиденья, я добрался до самого верхнего яруса - синего. Я сидел на самом верху среди баннеров "Монреаля", обматывал клюшки, попивал чёрный кофе со сливками и косился на площадку. Мне казалось, что по льду рассекают призраки "Форума". Я представлял себе вратарей прошлого, у которых щитки на ногах были широтой сантиметров в 30, неуклюжими "ловушками" и смешными масками. Я думал о бывших игроках "Монреаля" - Жане Беливо, Морисе Ришаре по прозвищу "Ракета", Ги Лафлёре... Если бы мне удалось зафиксировать это чувство, я бы никогда больше не притронулся ни к выпивке, ни к наркотикам. Сидеть на этой арене было подобно волшебству. "Вот это да, - думал я. - А ведь я многого добился". Мне никогда не забыть этот день на "Форуме".

У меня за плечами уже была важная победа на МЧМ, поэтому я знал, как надо готовиться к подобному матчу. "Не нервничай, готовься спокойно. Не забивай себе голову ничем и просто играй". Я должен был целиком и полностью положиться на свои инстинкты. Выйдя на лёд, я чуть не обосрался от волнения. "Блин, да где же сидят мои родители? Вот они, наверное, сейчас с ума сходят", - думал тогда я. Флёри - французская фамилия, а потому мы весьма эмоциональные и в какой-то степени сумасшедшие люди. У меня внутри томительное ожидание смешалось с волнением - "Бл**ь, давайте уже выиграем поскорее и разойдёмся по домам, а?".

Колин Паттерсон открыл счёт, и мы вышли вперёд. Он ворвался в зону "Монреаля" на форчекинге и обокрал соперника. Пока игроки "Кэнэдиенс" пытались сообразить что к чему, шайба уже затрепыхалась в сетке - 1:0. Вскоре Клод Лемье сравнял счёт отменным щелчком. А потом произошёл исторический момент - Лэнни Макдональд выскочил со скамейки штрафников, получил пас от Джеми Макуна и забил гол. Словно 10-летний пацан, Лэнни вскинул вверх руки, открыл рот и выпучил глаза. Этот эпизод из года в год крутят по "Hockey Night In Canada".

Рад ли я был за Лэнни? А как тут могло быть иначе? Когда мне было девять лет, он уже играл за "Колорадо Роккис", которых тогда тренировал Дон Черри. Я раздобил билет на один их матч и взял у него автограф. Как вы думаете, кто был моим соседом по шкафчику в раздевалке, когда я приехал в свой первый тренировочный лагерь в "Калгари"? Он, собственной персоной. Всё было, словно во сне. И вот теперь я играл с ним за одну команду, и он на моих глазах забросил самую важную шайбу в своей карьере. Я запрыгал по скамейке, как сумасшедший - "ДААААА!!!!". Криспи пытался забраться на заградительное стекло. Вся команда слетела с катушек. Вот это да! В своём последнем матче в карьере Лэнни получил пас-конфетку и забил в "девятку" Патрику Руа, будто это х**ня какая-то!