Я уже знала, кого: «лысую». Она явилась вновь и попыталась завладеть нашими «мальчиками» уже не в виде их спермы, но в виде живых людей.

– Но ведь убивать нельзя, – выдохнул, качнула я головой. – Ты ведь сам говорил про «кармические» узлы.

На меня взглянули серо-голубые глаза – такие холодные, что я на мгновенье ужаснулась, а не пропал ли за их льдом мой привычный Дрейк?

– Я принадлежу к категории тех, кто эти узлы создает.

– И не пострадаешь?

– «Пострадает нынче кто-то другой», – ответил мой возлюбленный моей же фразой из песни и улыбнулся так жутко, что мне стало очевидно: этим утром привычный мир окончательно развалился.

Он собирался в Реактор, а я бегала вокруг заводной собачкой, пытаясь выведать, как можно больше:

– А почему я их помню? Ведь, если они никогда не существова…

– Потому что, когда я ставил защиту, я защитил и наши с тобой пласты памяти от возможной перезаписи.

– А девчонок тоже нет?

– Есть. Они здесь, но они никогда не встречали наших ребят.

Дурь. Невозможно. Мой мозг дымился от надобности сделать возможным невозможное.

– Значит, что-то изменилось там, до их попадания в этот мир?

– Верно.

– И ты выяснишь, что именно?

– Ди…

Я знала, что именно сейчас не стоило лезть к Начальнику с вопросами, потому что там – под серебристой формой, под кожей, под волосами – на полную мощность работало практически незнакомое мне существо. И от этого отчаянно хотелось чего-то привычного, человеческого.

– Стой! – вдруг задержала я любимого на пороге перед самым выходом. Деловито, по-женски расправила ему ладонью складки на форме, приблизилась, чмокнула в нос (о, этот фон! Оголенный провод поцеловать было бы проще, чем этот нос). Заявила уверенным и нарочито спокойным тоном: – Мы справимся, ясно? Сгоняем в прошлое, изменим критическую точку и вернем всех в этот мир. Херня-война – обед по расписанию!

И ощутимо хлопнула Дрейка по груди.

Тот от неожиданности на секунду осоловел: