Глава 21

На берегах великой реки (окончание)

Я вышел из городских ворот и уверенно направился в сторону просеки. Начать я решил с визита к травнице – в конце концов, это основной для меня квест на текущий момент. У меня не было уверенности в том, что я вообще буду сплавляться по реке, но жизнь исключительно разнообразна, и кто его знает, как оно повернется. По этой причине надо отрабатывать те квесты, которые ведут к минимальной потере ресурсов и несут в себе максимальную прибыль. А сэкономить на речном путешествии можно немало: и средств, и времени. Вот если брести от города к городу, то времени пройдет о-го-го. Да и вообще…

Пока шел, раздумывал, а верные ли я взял у старого мастера умения. И по всему выходило – верные. «Последний шанс» – изначально пассивное, а значит, и безотказное, включающееся в нужный момент умение. В самый тяжелый миг оно могло дать мне шанс выжить. Что до «Вскользь» – тут логика была проста. Сорок процентов критического удара, плюс те проценты вероятности, что мне давали предметы, значительно увеличивали мои шансы выбить из противника побольше жизни. А это дорогого стоит.

Оставшиеся два умения были не столь эффективны. «Сила ветра» не наносила урона вовсе. «Взбодрись» же было крайне заманчиво для дня сегодняшнего, но могло стать ничем (да и стало бы) уже уровней через пятнадцать. Ну, и наконец, что такое четыреста очков жизни, скажем, на шестидесятом уровне, где только штатные очки жизни, без предметов, перевалят за три тысячи. Так что правильный выбор, хороший.

С такими мыслями я пересек уже знакомый перелесок, прошел по просеке и оказался на действительно здоровой поляне с действительно здоровым деревом на ней. Под деревом стоял маленький аккуратненький домик, из трубы которого валил черный дым.

– Должно быть, зелье варит, – сказал я вслух и пошел к дому.

По небольшому двору бродили куры и утки. А еще там была варочная стойка на трех ногах – это свидетельствовало о том, что я пришел туда, куда и стремился.

Я взошел по небольшому крылечку и постучал в дверь.

– Кто пришел? – раздался грудной и очень красивый девичий голос. А может, и не девичий, а вовсе даже женский. У них, женщин, как известно, меняется все, кроме двух вещей – голоса и мочки уха. Так что поди пойми, сколько ей там, за дверью, лет. Но, учитывая тембр голоса и профессию, я вообразил себе высокую, стройную, рыжеволосую красотку с зелеными глазами, жемчужными зубами и ямочками на щеках. В этакой облегающей одежде, обрисовывающей каждый изгиб тела.

– Странник, – ответил я.

– Бегу, я сейчас. – Голос стал еще насыщенней, в нем появились эмоции. Похоже, нашего брата-путешественника в этом доме любили и уважали. Наговаривал на девицу мэр – нормальная она и вовсе не стервозина.

Скрипнул засов, и дверь открылась. На пороге стояла барышня, совершенно не совпадающая с нарисованным образом. Передо мной была девушка, даже скорее девчушка, очень маленького роста, с довольно резкими, грубоватыми чертами лица, в мужской рубахе и тканых штанах, с глазами какого-то неопределенного цвета и жиденькими волосами, затянутыми цветной ниткой в мышиный хвостик.

– Ты не Странник, – довольно нервно сказала она, глядя мне в глаза. – Я тебя не знаю, кто ты? Где Странник?

– Странник я, – сказал я. – Брожу по городам и весям, ищу, чем помочь людям.

Девушка улыбнулась. Похоже, записка от мэра мне не понадобится.

– А, понятно. А то я думаю: какой-такой странник? Так что тебе надо?

– Да несложный, в общем, вопрос. Мэр Глопкинс уверяет, что вроде как ты последняя видела славного капитана Гуля и его матросов. Мэрион, тебе нечего о них сказать?