Сколько ни доказывал нашему «Комитету по устранению исторических ошибок», что смогу незаметно и благополучно переправить немцев через линию фронта и под белы рученьки довести аж до штаба ближайшей дивизии, где окопался генеральштеблер, имеющий право прямого доклада в Берлин, большинством голосов было принято решение отправить в фатерлянд через Красный Крест пятнадцать – двадцать пленных гансов в ответ на возвращение наших Георгиевских кавалеров. И включить в их число наших «засланцев», которых сегодня этапировали в Питер.

На моё недовольное бурчание после окончания дебатов Павлов при стопроцентной поддержке Келлера популярно объяснил неразумному, что еще Суворов выдвинул не опровергнутый никем постулат о том, что пуля – дура, а штык – молодец. И что если какой ополоумевший спросонья боец или зольдат влупит из винтаря по подозрительным шевелениям в кустах и грохнет того же Штайнберга – хрен с ним, другого найдем. А вот если прилетит подарочек единственному и незаменимому капитану Гурову, это будет уже непоправимая утрата. Причем у вышеупомянутого капитана есть супруга и маленький ребёнок, и рисковать по пустякам не надо, а то запас удачливости может закончиться гораздо раньше ожидаемого.

Перед отъездом у нас с гауптманом состоялся интересный разговор, точнее, мой почти монолог с редкими ремарками немца. Из которого, надеюсь, он хоть что-то поймет…

– Мы, немцы, слишком поздно осознали себя единой нацией. И вышли на старт, когда другие уже были на финишной прямой, растащив по дороге самые лакомые куски. – Время, как всегда тянущееся в ожидании очень задумчивой черепахой, и пара рюмок коньяка после обеда развязали Штайнбергу язык. – Нам остались одни объедки, которыми брезгуют другие.

– Ну, не такие уж они и объедки, если вы, Генрих, имеете в виду колонии.

– В десять раз меньше территории, чем у британцев. А населения в тридцать раз меньше. Я уже не говорю об их полезности…

– У вас была возможность поживиться за счет галльского петушка после франко-прусской войны, но Германия этого не сделала. И, насколько я понимаю, только из-за невозможности их удержать. Зато теперь, когда в немецких гаванях прописался Хох-зее-флоте, а в головах самих немцев идеи непонятно откуда взявшегося пангерманизма, кайзер решил немного подергать за усы одряхлевшего, на его взгляд, британского льва. Но не учёл, что англичане предпочитают воевать не столько своими, сколько чужими руками.

– Поэтому и создали угрожающий интересам всех немцев союз с Францией и Россией. С Парижем у нас давняя вражда, но почему Петербург стал на сторону Альянса, честно говоря, Деннис, я не понимаю. Даже в случае победы что получит Россия?

– Не «даже», Генрих. Как бы горько это ни прозвучало, всё же вам придется признать, что поражение Германии – просто вопрос времени. Об этом мы уже говорили… А Россия после войны получит ощущения гимназистки, которую заманили на сеновал шоколадными конфетками, но вместо вкусняшек предложили раздеться, расслабиться и получить максимум удовольствия. Я имею в виду согласие Британии на владение Проливами, очень невнятное и обставленное таким количеством оговорок и ограничений, что проще будет отказаться от этого «подарка».

– Зачем же вы тогда вступили с ними в союз? – Фон Штайнберг иронично усмехается. – Не проще было бы присоединиться к нам? В конце концов, по вашим же словам, настоящий противник у нас один и тот же.

– Об этом стоило бы спросить господина фон Бисмарка, который вместе с Австро-Венгрией очень здорово подгадил нам на Берлинском конгрессе, а затем приложил все силы к созданию Тройственного союза. Антанта была создана в противовес агрессивным германским аппетитам.

– И тем не менее войну начали славяне. Гаврила Принцип, стрелявший в эрц-герцога Фердинанда, был сербом…

– Бедный чахоточный студент был революционером из «Млада Босны». А эта подпольная организация, хоть и боролась за независимость от австрийцев, но, скорее всего, была на содержании всё тех же бриттов, старавшихся напакостить двуединой империи… Войну начали английские и американские толстосумы, стравив под благовидными предлогами наши страны. Могу даже назвать несколько конкретных фамилий – Ротшильд, Лёеб, Шифф. Во-первых, при условии подпитки обеих воюющих сторон, можно заработать огромные деньги. А во-вторых, есть у них навязчивая идея – похоронить континентальные монархии. С парламентариями любой партийности и национальности договариваться не в пример легче и дешевле, чем с капризными венценосными особами.

– Вы хотите сказать, что несколько банкиров способны влиять на правительства? – наивно удивляется Штайнберг.

– Ну, эти фамилии – акулы, вокруг которых вьются прилипалы помельче – Варбург, Томпсон, Рокфеллер, Перкинс, Райан, Вандерлип, Дэвисон, Ламонт и так далее. Им наплевать на всё, кроме прибыли. И любое правительство любой страны им не помеха. Кто-то из Ротшильдов сказал: «Дайте мне управлять деньгами страны, и мне нет дела, кто будет устанавливать там законы». – Сказано это будет немного позже, но смысла абсолютно не меняет. – Сейчас они делают ставку на революционеров всех мастей. Своих социал-демократов вы смогли до поры до времени стреножить, но в условиях постоянного ухудшения условий жизни из-за тягот войны и в Германии могут набрать силу наиболее радикально настроенные борцы за справедливость, которые вдруг захотят свергнуть германского императора, не справившегося с бременем власти. Что же касается России, у нас этот процесс идет еще с тысяча девятьсот пятого года. И финансирование революционеров из-за границы – тоже. Причем ваша страна, Генрих, принимает в этом очень активное участие. Вам знакомо имя – Израиль Гельфанд? Он же – Александр Парвус?.. Нет? Данный господин от социал-демократии явился в ваш Генеральный штаб с подробным планом развала Российской империи путем денежной подпитки революционных и националистических партий. Самого его отодвинули в сторонку, но идею взяли на вооружение, не сумев победить нашу армию в открытой борьбе.

– Простите, Деннис, но в данный момент наши войска находятся на вашей территории, а не наоборот. И вспомните весну прошлого года. – Генрих пытается аргументированно ткнуть меня носом в очевидное.

– Не всё так просто. Давайте тогда уж вспомним наступление в Восточной Пруссии в четырнадцатом, когда ваши дивизии раскатывались в тонюсенький блин «русским паровым катком». И только преступная бездеятельность, если не сказать хуже, одного генерала превратила победу в поражение. А что касается нашего Великого отступления, оно было обусловлено в большей части специально созданным дефицитом боеприпасов, нежели слабостью русского солдата.

– Это тоже действия пресловутых революционеров? – Фон Штайнберг снова демонстрирует ироничную усмешку. – Или всё же ваш знаменитый русский… э-э-э… «бардак»?

– Ну, это смотря с какой стороны глянуть. Кто-то, пользуясь бардаком, набивает свои карманы, а кто-то, получая гораздо большие преференции, этот самый бардак организовывает.

– Почему же ваш царь не прекратит это?