Пауль едва сумел скрыть ликование, на секунду явственно мелькнувшее на его лице, — он все-таки заставил Бастиана с ним заговорить.

— Твоя мать.

Бастиан резко развернулся.

— Ты рехнулся? Оставь мою мать в покое, она не имеет к этому никакого отношения!

— Разумеется, ты прав. — Пауль отковырнул небольшой кусочек пивной пробки и теперь катал его между пальцами, разламывая на мельчайшие крошки. — Но она обрадовалась моему приходу, хочешь верь, хочешь нет. Она сказала, что ей всегда хотелось, чтобы у тебя были брат или сестра.

Бастиан с трудом удержался, чтобы не заехать Паулю по лбу пивной кружкой.

— Проваливай.

— Пока мы спокойно не поговорим — ни за что.

— Мне нужно работать. И я не хочу трепаться попусту. Особенно с тобой. — Он повернулся и снова пошел протирать столы, записал новый заказ — на седьмой столик, наполнил стаканы водой, колой и пивом, получил на кухне две заказанные порции пиццы с ветчиной.

Если он не будет обращать на Пауля никакого внимания, тот в конце концов уйдет. А если нет, то пролетит еще один час, и тогда Бастиан сам может спокойно свалить.

Когда он в следующий раз подошел к барной стойке, перед Паулем что-то лежало — ламинированный листок бумаги. Бастиан даже не взглянул на него. Он больше ни за что не позволит снова заманить себя в западню. Расставляя чистые стаканы на полку, Бастиан слышал, как тот вздыхает.

— Есть новости от Симона, — сказал наконец Пауль.

Он невольно повернул голову.

— Его заключили в психиатрическую клинику, еще недели три назад. Он пробудет там, пожалуй, дольше, чем рассчитывал, — он напал на медсестру. Мы хотели тебе сказать, но ты не брал трубку.

Мы. Отец и его вновь обретенный сын. Бастиан резко покачал головой, но все же почувствовал, как по телу теплом раскатывается волна облегчения. Симона, что называется, изъяли из обращения.

— Как его нога? — спросил он и, едва договорив, тут же закусил нижнюю губу. Браво, Пауль! Сделано. Ты втянул меня в разговор.

— Гораздо лучше. Отец идеально всё провернул; никто не знает, как Симон поранился. Если он и станет что-нибудь рассказывать о битве на мечах, о потайном подвале замка, то его признания просто посчитают очередным симптомом, вот и всё.

Бастиан кивнул стаканам.

— Люди, которые встают у отца на пути, потом еще долго мучаются, — пробормотал он.

Пауль удивленно посмотрел на него.