— Я был бы тебе очень признателен, если бы ты начал шевелиться. — Быстрый взгляд на «Брайтлинг»,[13] украшавший запястье. — Хочу представить тебя кое-кому из своих влиятельных коллег, прежде чем выступлю с речью.
— Я с тобой не поеду.
В уголке отцовского глаза дрогнула тоненькая жилка.
— Вот еще! Естественно, поедешь.
— Нет. У меня другие планы. Ты бы избавил себя от необходимости заезжать сюда, если бы позвонил мне заранее.
Бастиан сказал это — и почувствовал невероятную радость, хотя и понимал, что такие слова не останутся безнаказанными. Но оно того стоило.
— Что еще за… планы? — Можно было бы спорить на что угодно — в голосе его отца звучала явственная насмешка. — Наверняка что-нибудь такое, что можно отложить.
Он прошел мимо Бастиана в комнату, взял учебник по физиотерапии и раскрыл его там, где была вложена закладка.
— И дальше ты не продвинулся? У тебя же осталось только шесть недель. — Он бросил книгу назад на стол. — Я рассчитываю, что ты будешь учиться на отлично, и ты это знаешь. Иначе держись от медицины подальше. Наше имя не должно быть ничем запятнано.
Жар внутри Бастиана становился почти нестерпимым, всё в нем так и закипало.
— Папа, я уже по второму разу учебник читаю.
— В самом деле? Прекрасно. Тогда поездка в Берлин не скажется отрицательно на твоей учебе. Пакуй вещи.
— Нет. — У Бастиана возникло ощущение, будто он стоит на крыше небоскреба и смотрит вниз. Подступала тошнота. — Я уже сказал, что не поеду с тобой, и ты это слышал. Если ты думаешь, что можешь пропустить всё мимо ушей, ты ошибаешься. Если хочешь, можешь заблокировать мой счет, лишить меня денег… что ты там еще можешь сделать? Мне было бы даже лучше! С тем же успехом я могу работать в «Макдональдсе» или помогать в баре, как другие студенты, которым приходится рассчитывать только на себя.
Он так и не смог вспомнить, случалось ли ему когда-нибудь сказать хотя бы пару фраз без того, чтобы отец не перебил его. В душе Бастиан весь сжался, а Максимилиан Штеффенберг лишь ухмыльнулся.
— Дело в девушке, не так ли? Что ж, понимаю и ничуть не против. Но по сравнению с конгрессом, который, как ты знаешь, проводится только раз в год, это не имеет никакого значения. Девушки, в отличие от конгрессов, бывают всегда, и их еще столько будет!
— Кстати, как дела у мамы?
Максимилиан Штеффенберг даже бровью не повел.
— Как обычно.
Значит, совсем плохо, хотел сказать Бастиан, но вдруг услышал звонок мобильника. Наверное, это Сандра. Он торопливо схватил трубку с письменного стола — отец не должен увидеть ее имя на экране телефона.