— Спасибо! Теперь я буду видеть темноту гораздо отчетливее.
Айрис протянула ему очки сквозь решетку, почувствовала, как он нащупал их.
— Если бы эта идея не была полным безумием, — заметила она, — я достала бы сейчас арфу и что-нибудь бы на ней сыграла.
— Не делай этого!
— Не стану, конечно. Но когда я играю, то перестаю бояться. Это в каком-то смысле всё равно что взлететь; поднимаешься над всем этим болотом…
Она умолкла. Что-то зашумело вдали, не слишком громко, но всё же отчетливо. Приглушенные голоса, короткий смех.
Но кто? Пауль? Или все-таки Симон? Айрис не стала долго раздумывать; она попятилась, скользнула в сторону от ямы, пока не уперлась в стену, затем нащупала нишу и вжалась в нее. Бастиан что-то шепнул, предупреждая ее, но девушка уже ничего ему не ответила.
Сейчас всё свершится. Так или иначе.
Она достала из-за пояса нож.
Бастиан напрасно силился разглядеть Айрис в темноте или хотя бы угадать, где она прячется. Оставалось лишь надеяться, что она сумела укрыться и совладала с нервами на тот случай, если человек, спускающийся сейчас по винтовой лестнице, — на самом деле Симон. Тогда Бастиану лучше было бы отвлечь всё его внимание на себя.
Шаги раздавались всё громче; люди, направлявшиеся сюда, почти достигли подножия лестницы. Подземелье, словно луч маяка, рассек серебристый свет фонарика; потом еще один.
— Бастиан?
Он вздохнул, чуть не разрыдавшись от облегчения.
— Пауль! Боже, как я рад.
За решеткой вначале появилось смеющееся лицо Пауля, потом и вся его фигура. В левой руке он держал фонарь, в правой — один из тех старинных мечей, что лежали в склепе.
— Ты выдержал испытание. Беспокоиться больше не о чем.
— Ага, я понял. Но будь осторожен: здесь Симон — тот, кто преследует Айрис, помнишь, она рассказывала? Он был здесь, внизу, а она еще раньше видела его в лесу.
— Правда? И где же Айрис?
Она откликнулась сама. Раздался ее тонкий голос: