Не следовало разочаровывать его, сообщая, что мы приехали вовсе не из Вашингтона; Рой Белгрэйд ухватился за это недоразумение и еще больше усложнил ситуацию.
— Мы должны непременно вернуться в Вашингтон сегодня ночью. — Он сурово сжал губы. — Профессор, видите ли, серьезный изобретатель. Вопрос национальной безопасности.
Я удивился, с чего это он решил вмешаться в разговор: теперь он противоречил сам себе и делал меня соучастником нелепого и бессмысленного обмана. Но это не имело для меня особого значения. У нас с мистером Белгрэйдом больше не будет никаких общих дел, как только он доставит меня, живого и здорового, в Нью-Йорк. Я уже наслаждался теплыми лучами солнца, которые били мне прямо в лицо. На северо-востоке Америки солнце светит почти так же, как в Киеве, оно наводит на мысли о степи и о моих казацких предках; воспоминания легко овладевают мной, и я очень часто плачу. Ничто не сравнится с подобными сладостными муками. Каждый русский понимает это.
Сержант Финч выразил некоторое беспокойство о моем здоровье, но я решительно ответил:
— Слабый приступ воздушной болезни, я полагаю. А может, сенная лихорадка.
Рой Белгрэйд ухмыльнулся и покачал головой. Мне пришло в голову, что он сделал большой глоток из бутылки, прежде чем присоединиться к нам. В воздухе чувствовался слабый запах виски. Я решил, что отныне не позволю ему баловаться выпивкой, пока мы не достигнем места назначения. По моим настояниям Белгрйэд принял предложение полицейских. Они согласились отбуксировать нас на аэродром. К этому времени у входа в парк уже собралась небольшая толпа. Там были в основном молодежь, дети и пожилые люди, которые задавали разные вопросы, стараясь доказать свои теории о том, как и почему мы приземлились на таком маленьком участке. Нас сопровождали два старика, которые с хозяйским видом объясняли, что мы с Белгрэйдом — правительственные агенты, испытывающие особое оборудование. Услышав стариковские рассуждения, я встревожился и почти уже решился заставить их замолчать, но тут из-за поворота широкой, усаженной деревьями улицы вылетел огромный «форд», резко затормозил около полицейской машины, и из всех его дверей посыпались люди в гражданской одежде, которые сжимали в руках большие пистолеты и тыкали ими в нашу сторону. Неужели Уилмингтон захватили бандиты из Чикаго?
Держа в руке длинный лом, с переднего пассажирского сидения «форда» поднялся их предводитель, смуглый обезьяноподобный гигант, он расстегнул пиджак, вытащил из большого жилетного кармана карточку и показал ее сержанту Финчу, на которого увиденное явно произвело впечатление.
— Чего вы от нас хотите, мистер Нильсен?
— Следите за этими парнями, пока мы проверяем самолет.
Нильсен подал знак своим людям. Вытащив оружие, они уверенно двинулись к DH‑4.
— Мы ждали вас в Брэндивайн-парке, Рой. — Нильсен с усмешкой глянул на моего пилота. — Партнер вас сдал. Теперь давайте посмотрим, где вы спрятали выпивку.
Он решительно подошел к самолету и ломом вскрыл фюзеляж. Это было совершенно бессмысленное повреждение.
— Прекратите немедленно! — закричал я. — У вас нет никаких доказательств. Я — честный путешественник, следующий в Нью-Йорк! — Но именно в этот момент я вспомнил, что совсем недавно видел ящики, переполненные фирменными бутылками Белгрэйда. — Я — платный пассажир, сэр! — настойчиво заявил я.
Мистер Нильсен не обратил на мои слова внимания, а сержант решительно положил руку мне на плечо.
— Я не понимаю этого, мистер, но мы все уладим в штабе. Почему бы вам, джентльмены, не успокоиться? Садитесь в машину и позвольте этим ребятам выполнять их работу.
— Мой багаж в самолете.
— Тогда вещи вам вернут.
— Должно быть, кто-то подложил мне все это, — неубедительно заявил Рой Белгрэйд.
Даже меня его слова немного позабавили.
Конечно, они обнаружили спиртное в ящиках для багажа. Это был не самый важный трофей для полиции, и я заподозрил, что им слили информацию люди, обиженные на то, что Белгрэйд с партнером вмешались в их бизнес. Теперь я понял, в чем был смысл других остановок. В обоих случаях меня слегка удивило, как стремительно Белгрэйд находил помощь и как быстро мы вновь поднимались в воздух. Пассажирские перевозки были просто маскировкой для его бутлегерства! Я по-настоящему разозлился. Его преступные действия угрожали всему! Еще оставалось много времени до прибытия корабля, но теперь мне придется ехать на поезде. Между тем я не мог предсказать, как скоро полиция поймет, что я с бутлегерами не имел ничего общего. Пока мы сидели рядом на задних креслах полицейского автомобиля, я мог только буравить взглядом Белгрэйда, который закурил сигарету и, насвистывая, стал ждать следующего поворота судьбы.