– Мне казалось, что эта работа с комбинированными данными жуть какая срочная.

– Да, да, конечно, – закивал Ямадзаки. – Но все равно я думаю, что вам нужно сейчас поговорить с мистером Куваямой.

Он провел Лэйни мимо черных аппаратурных блоков за барьер и обменялся с Куваямой поклонами.

– Это мистер Колин Лэйни, наш специальный исследователь, – сказал Ямадзаки, а затем повернулся к Лэйни: – Митио Куваяма, исполнительный директор «Аспекта славы».

Глядя на Куваяму, никто бы и не предположил, что какой-то час назад он был в непроглядной тьме «Западного мира», в самой гуще визжащей, панически мечущейся толпы. И как он только оттуда выбрался, тем более что сидевшая рядом идору должна была сверкать, как рождественская елка? Лэйни чувствовал кровь в своем ботинке, пальцы левой ноги неприятно липли друг к другу. Интересно бы знать, насколько возросла совокупная масса человеческой нервной ткани с того времени, как Блэкуэлл увел их с Арли из жвачного бара? И какая часть этого прироста приходится на его долю?

– Извините, – сказал он, – у меня нет визитной карточки.

– Это не имеет значения. – Куваяма говорил на безукоризненном, если не считать несколько странной акцентировки, английском. Рука для пожатия, уступка иноземным обычаям. – Я знаю, что вы очень заняты. Мы весьма признательны, что вы сочли возможным выделить нам время.

Множественное число заставило Лэйни покоситься на водителя, обутого в примерно такие же, как и Райделл из «Шато», ботинки – черные, эластичные, с высокой шнуровкой и рифлеными каучуковыми подошвами. Нет, не похоже, чтобы он был второй половиной этого «мы».

– А теперь, – Куваяма повернулся к Ямадзаки, – с вашего разрешения…

Ямадзаки коротко кивнул и ретировался на огороженную площадку, где Арли возилась с кофеваркой, не забывая поглядывать краем глаза на происходящее. Водитель распахнул перед Лэйни дверцу «лендровера»; Куваяма сел в машину сам, с другой стороны. Щелчок захлопнувшейся дверцы, и они остались один на один.

Между сиденьями, на подставке с обтянутыми фетром зажимами, располагалось нечто вроде большой серебряной фляги.

– Ямадзаки говорит, что во время обеда вы испытывали определенные трудности с частотой пропускания, – сказал Куваяма.

– Да, – кивнул Лэйни.

– Мы провели небольшую юстировку… – между ними появилась улыбающаяся идору; заранее подготовленная иллюзия обеспечила ее даже своим, отдельным сиденьем, которое втиснулось между двумя настоящими.

– Вам удалось найти то, ради чего вы покинули меня в Стокгольме, мистер Лэйни?

Лэйни посмотрел ей в глаза. Это какие ж нужны вычислительные мощности, чтобы создать нечто такое, что отвечает тебе взглядом на взгляд. В разговоре с Резом Куваяма упоминал «желающие машины», «комплексы субъективных желаний», «модульную конструкцию ясно оформленного устремления»…

– Нет, – сказал он, – но уже был на подходе…

– А что вы такое увидели во время нашего ужина, из-за чего не смогли потом смотреть на меня?

– Снег… – Лэйни с удивлением почувствовал, что краснеет. – Горы… Но теперь я понимаю, что это попросту был сделанный вами клип.

– Клипы Рэи не «делаются», – вмешался Куваяма. – Во всяком случае, в общепринятом смысле этого слова. Они возникают из ее непрерывного общения с миром. Это, если вам угодно, ее фантазии.