До него стало доходить, почему его наказал «бог». И что, он сделает какие-то выводы? Сделал… Ну, кнут он свернул и засунул за пояс, но достал кинжал, и медленно пошел к раненому.

Ну, капец, дурак дураком. Ты за кнут получил леща, а теперь... что я с тобой должен сделать?

— Шнурк, ты какого тут делаешь? Ты же говорил, что раба на продажу поведешь. Почему ты теперь над ним стоишь с кинжалом? — о-о-о-о-о, появилось новое действующее лицо.

— Раб сломан! Я убивать его! — яростно ответил он.

— Эй! Не надо убивать свой раб! — и только я подумал, что хоть один нормальный попался, который не прошел просто так мимо, как… — Давай я убивать твой раб, и платить тебе двумя монетами.

— Хорошими монетами? — прищурился гоблин с кинжалом.

— Почти хорошими монетами, — кажется, они уже торгуются.

— Согласен на одну хорошую монету, и одну не совсем хорошую!

А вот мне просто, капец, интересно стало, что у них тут за валютная единица!

Вот же… А теперь я буду здесь ходить и думать, может мне взять одного языка?

— Договор! — согласился он на монеты, и выхватил уже свой кинжал.

— Убивать... только недолго! Он был нормальный раб!

— Сам знать, как я убивать! — предвкушающее ответил ему гоблин-садист и, высунув язык, подошел к рабу.

В момент, когда он уже замахнулся кинжалом, я только смотрел с любопытством.

Точно, садист… Первый свой удар он нанес в бедро, а затем с наслаждением провернул кинжал в ране.

Я подождал, когда он выпрямится и оскалится в довольной улыбке. А затем напитал свои руки силой, и как долбанул по нему молотом сверху вниз. От гоблина осталось только мокрое пятно. А второй, что продал смерть своего раба, сейчас стоял в диком шоке, с открытым ртом, не произнося даже звука. Он, кажется, забыл, как дышать.

— Е-е-е-е-е... — наконец отвис он, и запрокинул голову к небу. — Прошу прощения! — поклонился он. — Пожалуй, мне пора…

Сперва он пятился спиной, а затем побежал. Ладно, это весело, но пора мне действовать. Жора уже открыл нехилый кусок карты, и я теперь четко вижу, что здесь такая деревня не одна, а их около двадцати, и самое сочное — это карьер. Вот туда мне и надо. Но перед этим, пожалуй, спалю-ка я эту деревню.

В руке лук, а на лице счастье…

Бегу и стреляю во все стороны простыми стрелами, убивая всех гоблинов. Догнал и того толстого убегающего. Но мне это быстро надоело. Я убил около полсотни, и опять загрустил. Они не воины, а простые работяги. Даже не сопротивляются, а только убегают. Я стрелами огненного взрыва поджег уже половину деревянных зданий, кроме тех, которые были сделаны из камня.