Всю жизнь, за что бы она ни бралась, она старалась сделать это как можно лучше. Так почему бы ей не поступить так же с этим браком? Кулал не любит ее, но в семье много других возможностей. Они могли уважать друг друга, заботиться друг о друге, они могли стать достойными родителями для своего ребенка, могли стать друзьями. Она посмотрела в черные глаза Кулала и кивнула.

– Готова, – сказала она и улыбнулась.

Шейх с тревогой посмотрел на нее. Сейчас ее взгляд был спокойным и внимательным, но вчера вечером на репетиции она была растеряна, никак не могла сосредоточиться, все время оглядывалась и задавала ему кучу вопросов, на которые он предпочел бы не отвечать. У него и так голова шла кругом, потому что он пытался сделать их свадьбу самым пышным и захватывающим событием десятилетия. Он мог организовать более камерную церемонию, но счел это неблагоразумным. Это выглядело бы так, будто он пытается что-то скрыть. А в его прошлом и так хватало тайн, недомолвок и умолчаний.

Вот и вчера он уклонился от вопросов Ханны о покойных родителях, а брата упомянул лишь мимоходом. Зачем ей знать эти тайны – темные тайны, которые могут повлиять на ее отношение к Заристану?

И все же его сердце сжалось, когда он увидел пустое место на противоположной стороне тронного зала, где должен был сидеть его брат, беглец, при первой же возможности покинувший свою родину, чтобы никогда не возвращаться. Мало кто верил, что он появится на сегодняшней церемонии, и все-таки Кулал ждал его, и теперь не мог подавить в себе разочарование.

Кажется, Хайдар был шокирован внезапным решением брата жениться, но Кулал ведь объяснил ему вынужденность этого шага. Может быть, Хайдара неприятно поразила новость о ребенке, заставившая его вспомнить собственное мрачное детство? Во всяком случае, он решил не возвращаться из своей добровольной ссылки даже на свадьбу брата.

Шейх посмотрел сверху вниз на голову Ханны. Тонкая золотая вуаль не скрывала от него лицо и блестящие волосы. В Англии она намекнула, что хотела бы, чтобы их брак был исключительно формальным, но он не намерен был на это соглашаться. Удовлетворенная женщина – послушная женщина. Поэтому он будет ублажать ее, и не только в постели, пока ребенок не родится.

А потом пусть делает что хочет.

Кулал машинально читал свои клятвы, слушал, как Ханна повторяет их за переводчиком, чувствовал, как дрожит ее рука, когда он надел ей на палец кольцо.

– Теперь ты моя жена, – сказал он, переводчик повторил его слова на английском, и официальная церемония была завершена.

Зал взорвался аплодисментами. Он заметил, как Ханна закусила губу, и ему показалось, что она пытается спрятать улыбку. Она наслаждается тем, что у нее на пальце бесценное фамильное кольцо рода аль-Дия, наслаждается, что все вокруг кланяются ей? Неужели она всегда хотела этого брака, а все ее сомнения и колебания были лишь притворством, средством вернее завлечь его в сети?

– Ты счастлива? – спросил Кулал, с тревогой и недоверием вглядываясь в ее безмятежное лицо. Он знал, что окружающие слышат его слова, но считают их обычным влюбленным лепетом новобрачного.

Ханне не хотелось отвечать. Она была уверена в том, что он помнит ее слова про переоцененность счастья, равно как и в том, что он спрашивает ее лишь потому, что все окружающие ждали от него каких-то слов. Но потом он поднял ее ладонь к губам и поцеловал, не отрывая взгляда от ее лица. И в этот момент Ханна была готова поверить во что угодно. Она почувствовала, как знакомое тепло струйками разбегается по всему ее телу. Если сосредоточиться на желаниях тела, а не на пустоте сердца, то вполне возможно почувствовать то, чего на самом деле не было.

– Очень счастлива, – ответила она почти искренне.

Его глаза потемнели. Он положил руку ей на талию и легонько подтолкнул к центру зала.

– Тогда доиграем этот спектакль до конца, а потом уединимся.

Ее представляли то одному звездному гостю, то другому, но не это заставляло тревожиться. Ее беспокоил сексуальный призыв, который она услышала в словах Кулала и видела в его взгляде каждый раз, когда он смотрел на нее. Какой же наивной она была, когда думала, что их брак будет браком только на бумаге. Замечали ли остальные, что шейх смотрит на свою молодую жену с бесстыдным желанием?

И что она отвечает ему тем же?

Свадебный банкет проходил в огромной столовой, где музыканты играли какие-то медленные мелодии, непривычные для ее уха. Одно изысканное блюдо следовало за другим, Ханна потеряла им счет, но съела только пару кусочков, потому что ее золотое платье было довольно узким. Никто ни словом не упомянул ее беременность – она предполагала, что просто никто не посмел, – но ее положение было совершенно очевидно.

После торжественной речи премьер-министра и забавного спича Сальваторе Ханна и Кулал встали, подняли старинные кубки, инкрустированные драгоценными камнями, переплели руки и выпили из кубков друг друга. После этого Кулал взял ее за руку и вывел в центр зала для первого танца новобрачных. Как же это было не похоже на их танец под звездным небом Сардинии! Сейчас она чувствовала себя как экспонат на выставке или зверь в зоопарке. Ей казалось, что все забавляются, глядя на ее неловкие движения и расплывшуюся фигуру. Она была всего на шестнадцатой неделе, но по сравнению с ее маленьким ростом живот выглядел не по сроку большим. Все ее печали и тревоги снова нахлынули на нее под изучающими взглядами гостей. Наверное, они думали, что Кулала поймали на самую старую в мире уловку. Она пыталась найти глазами сестру, увидеть ее теплую ободряющую улыбку, но напрасно – Тамсин нигде не было. Она вздохнула с облегчением, когда танец наконец закончился и Кулал под плеск аплодисментов вывел ее из зала и повел мимо череды выстроившихся слуг в свои покои.