– Я хочу ее видеть.

– Увидишь… – Велиал коснулся ее лица, – он сделал тебя искусительницей. Ожидаемо. И какова цена сделки?

– Дагон за Эродана.

– А ты?

– А я, – и слезы блеснули в карих глазах, – я проявила неосторожность.

– Ясно.

– Отведи меня к дочери, пожалуйста, – поспешила стереть слезы.

Лера больше всего боялась увидеть взрослую дочь, даже спросить, как долго отсутствовала, побоялась.

– Не переживай, она тебя помнит. Демоны никогда и ничего не забывают, – взял ее за руку и пространство вокруг слилось.

Очутились в зазеркалье. Так странно, казалось бы, вот-вот была здесь, а на деле… У двери дома их встретила Астраль. Демоница с сожалением посмотрела на Леру, но ничего не сказала.

Когда же Лера переступила порог, к ней навстречу выбежала дочь, на вид ей было года три.

– Тебя не было всего сезон, – Велиал вошел следом.

– Но она уже такая большая, – мать обняла дочку, прижала к себе, а тьма сразу же схлестнулась с тьмой. – Я потеряла столько времени, – снова слезы полились по щекам, – и не только…

– Лера, – Астраль все-таки подошла. – Не кори себя. Зато теперь ты сможешь бесконечно долго быть с ней.

Но в этот момент Велиал как-то недобро глянул на демоницу, и та сразу поняла, откуда в Лере столько отчаяния.

– Моя девочка, – подняла малышку и села с ней на диван. – Какая же ты красивая. А ведь я не дала тебе имя, думала, Дагон тоже захочет поучаствовать.

– Так назови ее, – улыбнулась Астраль, – дай человеческое имя, а Дагон даст имя демона.

– Соня… тебе нравится имя Соня? – у Леры сердце разрывалось на части. Но главное, она чувствовала любовь к своей крошке, вопреки словам Сатаны, чувствовала.

– Да, – прошептала чуть слышно.

Соня как прилипла к матери, так и не отходила от нее ни на шаг. Куда бы Лера ни шла, та увивалась хвостиком. Велиал наблюдал за ними, видел боль в глазах Леры, видел счастье в глазах девочки, к которой за все это время привязался. Астраль ухаживала за Соней, а Велиал с ней занимался, гулял, играл. Она в свою очередь с каждым днем все больше проникалась к демону. Дочь птички стала спасением, успокоила мятущуюся душу.