Девушка в знак согласия прикрыла глаза.

Впервые за много часов она смогла глубоко вздохнуть.

Тачам Нойон посмотрел на троих разбойников, лежавших у костра. Все трое громко храпели.

Разбойник вновь повернулся к девушке. Он протянул руку к ее ногам, и Александра вздрогнула от ужаса. Они вновь встретились взглядами. В глазах человека исчезло то ужасное сияние. Или же ей так показалось? Разбойник развязал ей руки и ноги. Александра попробовала пошевелить ими, но все затекло. Наконец она почувствовала, как кровь приливает к ногам.

«Попытайся уснуть, – прозвучало по-русски. Теперь голос не казался девушке страшным. – Даже не думай сбежать, – добавил Тачам Нойон, указывая на спящих разбойников, – если ты и выберешься из пещеры, то не сделаешь и трех шагов, как достанешься стае голодных волков или замерзнешь».

Александра прошептала: «Не сбегу». На лице разбойника появилось нечто похожее на улыбку:

– Тогда спи. Утром ты должна быть полна сил.

Он обвил ей руки и ноги кожаными ремнями, которыми она была связана, чтобы казалось, что она связана по-прежнему. Снова сделал пальцем знак «Молчи» и вернулся к костру. Убедившись, что все в порядке, он прислонился спиной к снятому седлу и уронил голову на плечо. Вскоре его храп присоединился к звучавшему хору.

Александре снилось, что она бежит по зеленому лугу и ловит разноцветных бабочек. Вдруг она увидела Дуняшку. Александра радостно прокричала: «Так, значит, ты не умерла!» – «Умерла? – Дунин смех прозвенел, как весенний ручей. – Люди умирают только тогда, когда о них забывают, – сказала ее любимая подруга. – Если ты меня не забудешь, то я не умру». Держась за руки, они побежали за бабочкой с золотыми крыльями по усыпанному полевыми цветами лугу.

Вдруг они увидели церковь, перед которой собралась толпа. Парни танцевали под волынку. Девушки, положив одну руку на пояс, в другой держали бубенцы и звенели ими, а в это время парни вокруг них изо всех сил топтали новыми сапогами землю. Александра тоже танцевала с Дуней. И вдруг голоса стали удаляться, а краски бледнеть. Именно в этот момент в дверях церкви она увидела мать. Рядом стоял ее отец. Оба махали ей:

– Александра, иди сюда, доченька.

Александра захотела побежать к ним, но не смогла. Перед ней встал черный, как смоль, человек. Его глаза горели, как угли. Руки его сжали ее тело, как железные обручи. От зловонного дыхания ей сделалось дурно. Он приблизил к ее лицу рот, из которого текла слюна. Мокрые, нетерпеливые, грубые, как кора дерева, мозолистые руки вдруг начали задирать ей платье…

Александра проснулась от ужаса. Теперь она пыталась выбраться из-под тяжелого тела навалившегося на нее разбойника с раскосыми глазами. Тот одной рукой пытался закрыть ей рот, чтобы она не закричала. Александра изо всех сил укусила руку, прикрывавшую ей рот, и завопила. От боли разбойник привстал на колени.

В этот миг все перевернулось. Первым вскочил Тачам Нойон. Проснулись три женщины, которые спали неподалеку, рядом с лошадьми. Пещера наполнилась криками, воплями и ржанием испуганных лошадей.

Тачам Нойон схватил разбойника с раскосыми глазами и швырнул его об стену. «Я же тебе сказал, – прогремел он. – Она еще маленькая. Она совсем ребенок». Тот яростно возражал: «У нас такие, как она, детей рожают!» В руках у него теперь сверкала сабля. Его товарищи тоже выхватили свои сабли и встали рядом с раскосым. Тачам Нойон загородил собой Александру. «К другим женщинам, быстро!» – скомандовал он ей. Александра тотчас послушалась и побежала к трем женщинам, вновь принявшимся голосить от страха. Все четверо крепко прижались друг к другу. Беркуль чертил саблей в воздухе круги: «Разве во время общего дела можно идти против товарищей?» Раскосый, который так и не добился своего, был вне себя от ярости, он тоже размахивал саблей и кричал: «Когда все идут на общее дело, то все делится поровну на всех. Так гласит обычай».

Разбойник с плешивой головой, который до тех пор не проронил ни слова, скалясь, внимательно посмотрел на Тачама, так как понял, что нашел голову, на которую сейчас опустит свою саблю.

Козлобородый Беркуль с раскосым попытались обмануть Тачама Нойона, обойти его с двух сторон, зайти ему за спину и так добраться до Александры. Длинная сабля ногайского воина с рукояткой в виде головы волка всякий раз преграждала им путь. Раскосый попытался нагнать страху: «Мы же говорим тебе, несчастный глупец, что эта козочка одному тебе не достанется. Мы тоже на нее права имеем, так что давай соглашайся, и съедим эту козочку вместе или оставь ее нам, а сам иди подобру-поздорову. А нет, мы и душу твою заберем, и причитающееся нам по праву получим. Так гласит обычай».

«Девчонку не трогать! – прогремел Тачам Нойон. Его звучный голос отозвался эхом в сводах пещеры. – Мой обычай и моя вера гласят именно так».

В одно мгновение закаленные сабли, озаряя все вокруг искрами, столкнулись друг с другом. Крики смешались с угрозами. Александра молилась, чтобы укравший ее человек вышел в этой схватке победителем. Ведь теперь разбойник был ее спасителем.

«Разойдитесь, сучьи отродья!» – гремел Тачам.