Мир ополоумел, раздумывал Стоут, но не
Твилли Спри следовал за пачкуном, возвращавшимся в такси с вечеринки. Твилли остановился в конце квартала и видел, как Палмер Стоут, спотыкаясь, бредет по аллее к дому. Когда Стоут тыркался ключом в замок, Твилли уже расположился в тридцати футах от него за стволом малазийской пальмы. Стоут не только не запер входную дверь, но даже оставил приоткрытой. Он еще возился с «молнией», раскачиваясь перед унитазом в туалете первого этажа, когда Твилли вошел в дом и забрал пса.
Твилли, как пожарный, перебросил собаку через плечо и зарысил к своей машине. Пес не кусался и даже не гавкнул. Вот и славно, подумал Твилли, парнишка ведет себя как надо. Умница.
И в мотеле лабрадор вел себя спокойно. Он попил немного холодной воды из крана в ванной, но игнорировал великолепную игрушечную косточку из сыромятной кожи.
— В чем дело, приятель? — спросил Твилли.
Он часто разговаривал с животными и не видел в том ничего особенного. Говорил он и с рысью, что жила у него в палатке. «Гляди, подлючка, не кусайся», — предупреждал ее Твилли.
Пес устроился у его ног. Твилли потрепал его по лоснящейся ляжке и сказал:
— Все будет хорошо, дружище. — Ему претило обращаться к собаке по имени, обозначенном на бирке — «Магарыч». Палмер Стоут находил остроумным это старинное название взятки. — Отныне ты — Макгуин. — Лабрадор поднял здоровенную, как наковальня, голову. — В честь великого гитариста, [11] — пояснил Твилли.
Пес лег на бок. Вот тут Твилли и заметил у него повязку. Он опустился на колени и осторожно оттянул пластырь на выбритом животе пса. Под марлей был свежий хирургический надрез, на котором Твилли насчитал двенадцать стальных скобок. Он вернул повязку на место и тихонько погладил собаку по боку. Пес тяжело вздохнул, как вздыхают лабрадоры, но видно было, что ему не больно.
Рана Твилли обеспокоила. Что же могло случиться с таким крепким существом. Желчный пузырь? А у собак вообще
Для собаки таких размеров у него было очень легкое дыхание. Лабрадор спал, как младенец в люльке, и Твилли даже наклонялся к нему, чтобы услышать, как он дышит.
Наверное, беднягу напичкали успокоительным после операции, думал Твилли. Теперь понятно, почему пес такой покорный. Чем дольше Твилли размышлял, тем определеннее вырисовывались дальнейшие действия: снова проникнуть в дом Палмера Стоута и отыскать собачье лекарство. Рискованно, безумно рискованно, но другого выхода нет.
Твилли не хотел, чтобы с Макгуином что-то случилось — пес ни в чем не виноват.
Вот его хозяин — другое дело.
Твилли опростоволосился. Следующим вечером он вернулся к Стоуту в момент, когда тот в «рэнджровере» отъезжал от дома, а рядом на сиденье мелькнул силуэт женщины. Твилли посчитал, что пара отправилась на поздний ужин.
Но оказалось, что пачкун подвозил домой служанку. Вот так Твилли допустил ошибку, которая все переменила.
После предыдущего вторжения Стоуты озаботились охраной дома. Твилли решил на это плюнуть, просто влететь в дом, схватить собачьи пилюли и убежать. Все займет не больше минуты.
Кухонная дверь легко поддалась отвертке, и как ни странно, сигнализация не сработала. Твилли зажег свет и начал поиски в просторной кухне, совсем недавно обставленной темными шкафчиками в старинном стиле и утварью из нержавейки. Вот так парни типа Стоута тешат молодых женушек, подумал Твилли. Кухни и украшения — на большее воображения не хватает.
Собачье лекарство он нашел на тумбочке рядом с кофеваркой: два флакончика с ярлыками и тюбик мази — антибиотики. Твилли сунул их в карман. На крючке у двери висел поводок, Твилли и его прихватил. За отважный рейд он вознаградил себя бутылочкой пива «Сэм Адаме» из холодильника. Обернувшись, Твилли увидел, что в дверях стоит Дезирата Стоут с хромированным револьвером 38-го калибра.
— Это вы украли нашу собаку, — сказала она.