— Так получилось.

Ответ бывшего комбрига был краток до безобразия и совершенно ничего не объяснял.

— Татарин, у меня есть видео, где тебя казнили, расстреляв на поле сражения. В тебя попали раз пятнадцать. После такого не выживают.

— А я и не выжил, — слегка приоткрыв один глаз отчитался джин, — меня там грохнули.

— Слышь, Татарин, или ты мне начнешь рассказывать все по нормальному, либо вали лесом.

— И что, рядовой Бендер, больше вариантов не будет?

— Ну вот и поговорили, — набычился Олег.

— Да ладно, не кипешуй, сейчас чуть энергии наберу и поговорим.

Джин прикрыл глаз и вновь сосредоточился на йоге, гудя себе под нос нечто непонятное. Эта возня с упражнением продолжалась минут десять, к концу своих процедур джин начал светиться словно лампочка. Неестественные рука и нога, больше похожие на деревянный протез налились светом, а после приняли свой обычный вид. Джин размял пальцы деревянного протеза.

— Ну все, вроде полегчало, — отчитался джин и принял более расслабленную позу лежа распластавшись на траве, — ты у меня спрашивал, как я сюда попал, так вот, сюда я попал, когда меня пристрелили. Не сразу, разумеется, а часа через четыре.

— Я не слышал, что б игра принимала трупы, — растерянно поделился своими наблюдениями Олег.

— Я тогда еще не был трупом. Бендер, скажи ты помнишь тот разговор на складе. Перед самым боем?

— Ну так, смутно, — признался Олег.

— Ты тогда подошел ко мне и сказал, что пойдешь со мной до конца, каким бы тот не был.

— Ну да, было такое, — прогнав в памяти события прошлого согласился Олег.

— А я тебе тогда показал ящик с новым экспериментальным офицерским комбезом.

— Это тот который ты назвал педиковатым?

Татарин только укоризненно покачал головой:

— Ну почему вы все так любите меня злить? А? Бендер, ты бы следил за своим языком, а то я тебе по щам могу оформить. Как в старые добрые.

— Как в старые добрые уже не выйдет, дорогой шеф. Тут у меня жизней куча, а боли я не боюсь, ты хорошо меня на тренировках прокочал.