– Что у тебя с грязнокровкой, Малфой? Я видел, как она сегодня кинулась тебя защищать собой, блять! – рявкнул Блейз и остановил Драко движением руки, заглядывая в серые глаза, в которых была выстроена огромная стена, скрывающая их от эмоций, как и его лицо, которое было непроницаемо. Не единой эмоции.
– Уймись! Хочешь заделаться моим папочкой, Блейз?! Мне и своего по-горло хватает! И если ты насколько тупой, что даже не можешь понять, что я и пальцем не коснусь грязнокровки, то это твои проблемы. – выплюнул Малфой. В его голове читалась раздражимость и усталость, которую он пытался скрыть.
Блейз убрал от его плеча руку и развернувшись ушел. Драко устало выдохнул и собирался продолжить путь в подземелья, чтобы лечь спать и забыть о том, что сегодня произошло, но со стола Гермиона случайно смахнула чернильницу, которая тут же разлилась по её пергаментам с домашним заданием, столу и полу.
Малфой зашел в библиотеку и тут же увидел Грейнджер, которая сидела за столом, зубря что-то. Но для него было очевидным то, что она подслушала их разговор с Блейзом. Но вот зачем? Оставалось неизвестно.
– Грейнджер, твои уши насколько длинные, что ты не можешь удержаться от подсушивания чужих разговоров? – выплюнул Малфой, облокотившись о стеллаж с книгами и наблюдая за грязнокровкой.
– Малфой, если ты думаешь, что земля вертится вокруг тебя ты глубоко заблуждаешься! – резко ответила Грейнджер, вздернув подбородок и смотря в серые, пустые глаза.
И для них будто и не было того момента в доме Грейнджер, потому что всё было по-старому. Как все семь лет, с самого первого курса. Это заставило Грейнджер усмехнуться.
– За враньё наказывают, грязнокровка, – прорычал Драко на ухо Грейнджер и в её нос ударил запах огневиски и мужского дорогого одеколона.
Этот запах был резким, но приятным. Конечно, это же Драко Малфой! Идеальный говнюк.
– Если бы я рассказала всю правду Гарри и Дамблдору, то ты и твой папочка сидели в Азкабане или целовались с дементром, – выплюнула Грейнджер, чувствуя невероятный гнев, который кажись не испытывала никогда.
Секунда и она уже стоит прижатой к стеллажу, а Малфой крепко сжимает её горло, смотря на девушку пустым взглядом. Ей нечем дышать. Она хрипит, пытаясь вдохнуть воздух в лёгкие, но он лишь сжимает горло сильнее.
– Пусти, – хрипит Грейнджер, чувствуя явную нехватку воздуха в легких.
– Ты нихуя не знаешь, Грейнджер, но умудряешься сувать свой нос везде, как чертов Поттер, – прорычал Малфой и он был уверен, что сейчас придушит эту поганную грязнокровку, как маггл.
Снова такие грязные и ненавистные прикосновения, приносящие боль физическую и глуша душевную.
Она засмеялась, хрипло, тихо, сумасшедшим смехом и расслабилась, перестав сопротивляться.
Ей было похер на то, что она сдохнет от рук Малфоя – заклятого врага, конченного ублюдка. Ей было похер на всё. Она просто хотела покинуть этот Чертов мир, потому что её тут ничего не держало. У неё нет никого. Терять нечего.
Но когда карие глаза встретились с серыми ледяными и пустыми, он затаил дыхание видя в её глазах такую безысходность и отчаяние, что собственная жизнь ему показалось раем. Ему казалось будто смотря в глаза грязнокровки, он чувствует всё, что чувствовала она.
– Ты никогда никого не убивал и не убьешь, – прохрипела она и одинокая слеза скатилась по бледной щеке, падая на пол. – даже меня.
Он ослабил хватку и вскоре отпустил её, сглатывая неприятный ком, образовавшийся в горле.
– Ты заблуждаешься, Грейнджер, я убивал, и мог бы убить и тебя, но не хочется марать руки об грязнокровку, которая этого не стоит, – усмешка проскользнула на тонких губах Малфоя, а слова были будто ядом, прожигая грудную клетку Гермионы и доходя до сердца.