Диана схватила «Беретту» из-под сиденья и вышла из машины. Пару секунд она не двигалась, чувствуя, как учащается сердцебиение.

Она медленно пошла, все еще не веря в то, что видит. Лицо Джона было почти скрыто прядями седых волос, которые он не мог убрать. Он поднял голову, в его глазах не было ни капли раскаяния. Его губ коснулась легкая усмешка.

– Диана, – сказал Дерек, – я позвал тебя лишь для того, чтобы ты своими глазами видела смерть того, кто причинил тебе столько горя. Но этого человека убьешь не ты.

Она нахмурилась, хотела крикнуть, что жаждет мести, но внезапный скрип тормозов заставил ее обернуться. «Альфа-Ромео» резко остановилась, оказавшись в пыльной туче, из которой вышел настоящий дьявол, точно знающий, зачем он здесь. У Стефано Висконти был вид палача, идущего казнить. Только это была необычная казнь, это была месть, которая туманит разум, подчиняет человека себе и лишает его всех чувств, оставляя лишь жестокость.

Дерек оказался не глуп – он позвал Висконти, чтобы Диана не взяла на себя грех убийства. Но ей хотелось принести смерть этому человеку своими руками. Она направила пистолет на Грифа и увидела боковым зрением, как Стефано сделал то же самое.

Этого момента Диана ждала давно, хотелось насладиться им, увидеть страх Грифа, упиваться им, приставить к его виску пушку, кричать, возможно, даже ударить, но убить… Убить тоже хотелось, вот только все изменилось, когда она увидела торжествующее выражение лица Джона Гриффина. И Диана поняла, что он выигрывает снова: он ждет, когда невеста сына убьет его. Как она после этого будет смотреть Дереку в глаза? Как будет жить с этим?

Она перевела взгляд на Дерека, он опустил оружие. Уже не целился в того, кто дал ему жизнь. Он не в силах убить его даже за мать, потому что он не бог!

Но богом здесь был другой человек! Стефано Висконти не желал останавливаться. Он подошел к Грифу, ткнул дулом пистолета ему в висок и схватил его за волосы:

– Вот мы и встретились. Только жертва теперь ты!

Диана подумала, что казнь будет долгой и мучительной. Стефано настроен решительно.

– Нет, – хрипло произнес Гриф и посмотрел на Диану, – с моей смертью жертва не изменится.

Диана нахмурилась, а Стефано рывком за волосы притянул Грифа к себе ближе:

– Я буду рвать руками твои кишки, а ты будешь умирать медленно и мучительно, будешь чувствовать хотя бы часть той боли, которую причинил сам. Но даже такая казнь не принесет мне облегчения. Я жду другого! Твоей исповеди! Расскажи здесь, сейчас, стоя на коленях перед этой девушкой, о всех своих мерзких планах. От самого начала и до сегодняшнего дня!

Диана все еще держала перед собой пистолет, направленный на Грифа, хотя прекрасно знала, что стрелять будет не она. Она задумалась над словами Стефано, ожидая долгий монолог Грифа. Обычно, когда людям дают слово перед смертью, они вспоминают свой самый тяжкий грех. Сколько грехов у этого человека? Тысячи! Но она готова выслушать о каждом.

Но, к удивлению всех, Джон Гриффин молчал. Тянул время? Это психологический ход? Возможно, воздействие на сына: прикинулся жертвой и давит на жалость.

Диана посмотрела на Стефано, тот явно нервничал, он желал убить врага, но почему-то ему было важно услышать его исповедь.

– Говори! – Он ударил Грифа рукояткой по голове и выругался, взглянув на Диану. Он не хотел проявлять жестокость перед ней, Стефано точно не станет вырывать кишки на ее глазах. Она была уверена в этом. Но он чего-то ждет… Признания?

И Гриф наконец произнес:

– Гори в аду, Висконти, – он сплюнул кровью, – предстоящая смерть меня не разговорит, скорее наоборот, я умру с наслаждением от того, что в вашей жизни все чертовски плохо.

Джон обернулся, глядя на сына: