— У Шевалдышева есть черррный-с выход, как ррраз-с на Никольскую, — сообщил Лепо.

— Молодец, — я похлопал его по щеке, — хоть ты и скотина изрядная.

Я вновь подтолкнул незнакомца к выходу. Мы вышли из квартиры. Я потащил молодого человека на третий этаж. На середине лестницы я остановился и проинструктировал его.

— Я сейчас постучу, а ты скажешь, что прибыл из полицейского участка, скажешь, что полицеймейстер Шварц решил принять жалобу на поручика Дементьева!

— Ага! — кивнул незнакомец.

Мое лицо, изуродованное шрамом, делает людей сговорчивыми.

Незнакомец точно исполнил мои указания, и Шевалдышев выглядел осчастливленным, когда распахнул дверь. Я вышел из темноты, и радость домовладельца померкла. Я дал ему в морду, приказал провести нас на Никольскую и распорядился не запирать дверей, пока я не вернусь обратно, даже если мое отсутствие затянется на несколько месяцев. Мы последовали за Шевалдышевым, миновали его кабинет, отхожее место и комнату с орущим ребенком, через небольшую дверь вышли на черную лестницу и двинулись вниз. У выхода на улицу я приказал незнакомцу идти одному, боясь своим появлением спугнуть его работодателя, явно желавшего оставаться инкогнито.

Молодой человек выскользнул на улицу. Послышались шум какой-то возни и сдавленный стон. Я выскочил следом и чуть не упал, споткнувшись о тело. Незнакомец валялся на земле, сжав руками торчащую из груди рукоять ножа. Застывшее лицо выражало изумление. В отличие от покойного я ничуть не удивился.

Сначала я хотел бросить его на улице, но затем решил, что труп, оставленный без присмотра, привлечет излишнее внимание к запасному выходу и я больше не смогу им пользоваться. Я втащил тело в подъезд, запер дверь, поднялся наверх и через квартиру Шевалдышева вернулся домой.

— Ну, что там, сударррь мой? — полюбопытствовал Лепо, принимая кафтан.

— Ничего, — пробурчал я.

— Кто его поджидал? — спросил мосье.

— Не знаю, — огрызнулся я и добавил. — Он пошел по третьему варианту.

— А что это, сударррь, за варрриант-с? — не унимался француз.

— Заткнись! — рявкнул я. — Ужин готов?

— Сию минуту-с будет готов-с, барррин, сударррь мой.

— А я уже не хочу кушать! — выкрикнул я.

— Как-с? Почему-с? — растерялся каналья Лепо.

— Потому что я хочу жрать! — прорычал я.

Французишка скрылся на кухне. Я достал бумаги, намереваясь прочесть их. Но прежде зарядил пистолет серебряными пулями, подаренными Шварцем. Положив оружие на стол перед собой, я почувствовал, что появилось больше шансов дочитать письма до конца.