А дальше все было как в сказке. Утром вернулись те, кому принадлежала квартира, место моего долгого и по временам счастливого проживания, я был признан неудачливым сторожем и ночью уезжал в огромном «Икарусе», и со мной были лишь черновики планов постижения вселенной и движения народов. И лучезарный Сириус горел над дорогой, которая все тянулась вдоль моря, и белый пляж все не кончался, хотя этого никак не могло быть, потому что все проходит.
— Выпей, товарищ. Скоро бой.
— Не буду, товарищ. Я уже достаточно выпил. Ну вот, там, по переулку, идет женщина. Она идет и не подает виду, как будто ей нет никакого дела до меня. Но сейчас она оглянется и поднимется на наш этаж и позвонит. Ты ее впустишь и посидишь немного в соседней комнате.
— Понял, товарищ. Но меня не предупреждали. В плане изменения?
— В плане изменений нет, но тебе пора отпирать засовы и затаиться там, у себя. Когда начнется война, я скажу.
А сам тем временем припрятал автомат под свое ложе, а так как приближалось контрольное время, то включил рацию и прикрыл ее салфеткой. В дверь позвонили, и Ижица вошла.
Она почти совсем не изменилась за эти годы. И даже одета была в ту самую кофту, и юбка была, кажется, одной из тех, разве слегка перешитой, или другой? Но тут она заговорила, и голос был другой, не такой, как прежде, раньше, тогда.
— Ты?! Я все думала, что обозналась. Что ты делаешь здесь? Бежишь от Красной армии? Ты же уехал в северную страну? Что там у соседей? Уже и нет никого?
— Да ты присядь, присядь, вот хочешь чего-нибудь?
— А что у тебя есть?
— О! Тминный ликер.
— Ты все пьешь?
— На войне всегда пьют, а у меня вся жизнь война.
— Я совсем ненадолго. Мне нужно сегодня ехать.
— Да и у меня не много времени.
— Тебе тоже нужно ехать?
— Как тебе сказать?
— Нет, скажи, ты поплывешь за моря и океаны? Может быть, мы поплывем на одном корабле?
— Как на корабле? На каком еще корабле? Что за корабль? — Я вскочил и шагнул к окну. — Вот на этом, может быть?
— Ты всегда был догадливым. Ты же знаешь, что я бы никогда не покинула свой город. Хотя у меня здесь никого уже не осталось. Ах, это долгая история.