– Да, ладно, какие понятия, сейчас о них мало кто помнит – беспредел один. Так, а что за перевал такой? Это не у горы мертвецов? – И, получив утвердительный кивок от меня, Давыдов продолжил: – Знаю это место. Сам там не сидел, бог миловал, но бывал в том месте. С корешами были там, проведывали одного бродягу. Только давно это было, изменились те места. Но вы должны найти по приметам, сейчас растолкую. Поедете по старой просеке, её зимой не потеряешь, и, как увидите справа двойную гору (две вершины рядом, как задница, так её и звали), значит, вам туда. Ну а дальше смотрите, ищите. Развалины должны остаться. А на кой хрен вам кладбища зековские?

Я даю заранее подготовленный ответ:

– Понимаешь, Сергей Сергеевич, есть подозрения, что много зеков в голод не умирали, а их стреляли. Появился один деятель, который пишет об этом. Надо проверить.

– Ну, проверяйте, – улыбаясь говорит Давыдов, – только не советую: эта зона была туберкулёзной, – при этих словах нас аж подбросило (это ведь то, что нам нужно!), – она и исчезла из-за того, что все повымерли, а не советую потому, что, по слухам, даже раскапывая могилы, можно заразиться. Говорят, что тубик и в земле сохраняется. Так ли это, утверждать не берусь, но сам бы поостерёгся. Впрочем – дело ваше.

Потапов достаёт бутылку. Становится ясно, что беседа ещё не закончилась и разговор пойдёт о странном вчерашнем вечернем госте.

– Давыд, ты что-нибудь можешь сказать о вашей городской конторе «ИвдельТрансСервис»? – наливая в стакан водку, невинно интересуется Потапов.

Лицо зека кривит от брезгливого выражения, и он надолго разражается монологом, состоящим из малопонятных слов на блатном жаргоне, но через пару минут Сергей успокаивается и поясняет уже по-русски: хозяин конторы из бывших, когда-то авторитет, но ссучившийся, и поэтому даже упоминание о нём противно. После ста граммов эмоции Давыда утихают, и рассказ с каждой минутой становится для нас всё интереснее.

Оказывается, фирма известная и достаточно крутая; крышуют её, по слухам, менты, но самое интересное, что, кроме банальной торговли продуктами питания, люди её шляются по тайге и что-то разыскивают. Поначалу братва думала, что золотишком или там камушками промышляют, но нет; странно как-то гуляют ребята, вот и сейчас зимой что-то ходят, а ведь явно не сезон. Наверняка неплохо платят, но за что, непонятно. Ясно только одно – деньги они гребут огромные. Фирма процветает и не жалеет средств для расправы со слишком любопытными. По слухам – немало людей в тайге сгинуло. Только предъявить беспредельщикам нечего, вернее некому.

Пока Давыдов рассказывал, мы несколько раз переглядывались: странным образом, но наши интересы в данной конкретной точке пространства с «ИвдельТрансСервис» пересекаются, да ещё как. Раз они ищут нечто непонятное, то почему бы это непонятное не было и нашей конечной целью? А раз так, приходится принимать навязанные правила игры. Причём такой игры, где правила придумывает тот, кто сильнее.

Поговорив ещё немного, мы откланялись, пообещав на обратном пути заскочить снова и тогда посидеть основательно. Уже порядком захмелевший хозяин, провожая нас до двери, на прощание сказал, что мы славные парни и что он обязательно нас ждёт, и, если у нас возникнут проблемы с местной братвой, мы можем ссылаться на него. Михалыч, уже в машине, согласился, что такая поддержка будет совсем не лишней.

Дорогу до дома мы посвятили обсуждению, что делать с пацанами. Про себя нет и разговора. Раз уж впряглись, то надо закончить дело. А вот молодёжь бросать в пекло страшно. По-хорошему, ребят надо отправить домой, но тогда экспедиция на грани провала. Вдвоём даже при самой современной технике не справиться.

Итак, что на кону: жизнь сыновей или, как это ни громко звучит, существование человечества? К грому таких фраз мы привыкли ещё в далёком детстве и поняли тогда предельно чётко: своя рубашка ближе к телу. По большому счёту всё упирается в то, когда инопланетяне соизволят прибыть. Человечество не справится с ними и наверняка погибнет. Но уж лучше погибнуть в борьбе, сражаясь с людьми, чем становиться пищей пришельцев. Изрядно поспорив, решаем отложить отправку ребят домой.

– Схватка будет упорной, а у нас лишь четыре нарезных ствола да охотничьи ружья.

– А это не так мало. Ты, Сашок, не забывай, что у меня с собой пластит, в умелых руках это – серьёзное оружие.

Отсутствие фуры и утоптанный снег вокруг дома информируют, что разгрузка благополучно завершена. Во дворе целый обоз из нарт, гружённых по полной. Молодцы мальчишки – ответственно подошли к поручению. А мы ещё за них переживали.

Для порядка интересуюсь у ребят о целостности груза и, выслушав подробный отчёт, иду готовить ужин. Стартуем рано утром, вернее ночью в три часа. Охотники прибудут за час до выезда. Теперь остаётся поплотнее покушать и спать. За едой вкратце ознакомили пацанов с итогами поездки. Упоминание о возможном противостоянии с непонятным противником вызвало бурю эмоций у них: правда, в силу своего возраста, молодёжь восприняла это как очередную игру-стрелялку. Ну, что ж, мы пока не стали их разубеждать в этом. Пусть поспят покрепче. Дорога дальняя, и, что уж тут лукавить, можно и не вернуться.