Теперь бугаи выплавляли жир из мозгов в общем строю. Оба с гордостью называли себя Зита и Гита, добавляя, что эти имена им дал сам Ан Ди.

Андрей сначала хотел сказать, что пошутил, но смирился и махнул рукой.

Так среди китайских новобранцев появились здоровущие парни, гордо носящие имена двух индийских сестёр.

Примеру Зиты и Гиты последовали все молодые хунхузы и теперь вместе с ними взбивали ногами красно-бурую пыль. Возрастные бандиты из шайки Бин Вана не захотели идти в подчинение к молодому атаману и ушли из крепости. Проследивший за ними Волчок доложил, что они разбили лагерь в двух верстах от фанзы. За лагерем бандитов установили наблюдение, а лошадей, от греха подальше, перегнали в крепость.

К вечеру второго дня от наблюдателя прибежал гонец.

– Ваш Бродь, – задыхаясь, доложил он, – в лагере бандюков замятня. Делят место вожака, весь день ссорились и орали, потом началась свалка. Одного прирезали, двоих связали, час назад их казнили: поставили на колени и срубили головы. После этого в лагере началась суета – к чему-то готовятся. Митяй остался приглядывать, а я сюда доложить.

– Знаем, к чему они готовятся, – усмехнулся Андрей, – значит решились! Тем хуже для них! Вахмистр, началось! Бери пятнадцать казаков и демонстративно грузитесь в лодку! В крепости наверняка остались уши, вот и пусть видят, что большая часть наших людей ушла. Предупреди посты, если из крепости к бандитам побежит гонец – пропустить! Теперь с тобой. За поворотом высадишься на берег и бегом обратно. Дальше, как договорились…

Через полчаса, шумно подгоняя казаков, вахмистр уселся в лодку и отчалил от берега. Когда лодка скрылась за поворотом, из крепости выскользнула неприметная фигура и нырнула в лес.

– О! Что и требовалось доказать! – пробормотал Андрей, – Теперь наш ход!

Волчок, забирай остальных казаков и действуй по плану!

– Понял.

Ещё через час все казаки во главе с Андреем перекочевали в лес и, охватив крепость широким кольцом, затаились. Внутри ограды остался только Ло Ю и присягнувшие ему хунхузы. Ворота закрыли, на стены подняли соломенные чучела, а людей укрыли в зданиях.

Началась самая тяжёлая фаза любого сражения – ожидание.

Солнце закатилось за верхушки деревьев. С реки подул свежий ветерок.

В высоком небе зажглись звёзды и выкатилась круглая, словно беременная, луна. На стенах крепости, отбрасывая мятущиеся тени, тускло горели факелы, подсвечивая силуэты соломенных часовых.

Пламя от слабого ветерка неровно металось, от чего казалось, что чучела на стенах шевелятся. Ночная тьма сгустилась, скрывая очертания фанзы. Все звуки стихли, лишь где-то в глубине леса глухо ухал филин.

Ветерок принёс было прохладу, но умчался, и тут же появились вездесущие комары. В кроне высокого дерева два раза подряд мигнул и погас круглый глаз фонаря.

– Идут, родимые, – выплёвывая соломинку, прошептал Волчок.

В подтверждение его слов вспыхнул факел и, кувыркаясь, полетел в сложенные под стеной крепости охапки сухих веток. Огонь факела жадно лизнул сушняк, зацепился и, набирая силу, побежал по сложенному вокруг частокола хворосту. Ветки ярко вспыхнули и осветили фигуры хунхузов, карабкающихся на стену.

– Огонь! – скомандовал Андрей.