— Он знал? — спрашиваю.

— Да, — говорит он. — Но это совершено не изменило его отношение к ней. Или её к нему.

Я скрещиваю руки на груди. Смотрю вниз на свои босые ноги, которые посинели от холода.

— А как бы поступил ты? — спрашиваю я. — Если бы я...была с другим мужчиной?

— Эй, иди сюда. — Он подходит ко мне. Обнимает меня и целует в макушку. — Это же я, разгильдяй, гуляющий повсеместно. Я не вправе кого-либо судить.

— Я люблю тебя, — шепчу я ему в рукав так, што он не слышит. — Мне так страшно, Джек, — говорю я. — Все, о чем я думала и знала, оказалось не правильным. То што я видела раньше...што чувствовала...Я уже больше не похожа на себя. Я больше не знаю, кто я такая.

— Мы не выбираем время, когда нам рождатца, — говорит он. — Это дело звезд. Единственное, што нам остаетца это выбирать, как поступать здесь. Сделать так, чтобы наша жизнь не была бессмысленной. Мне надоело быть ловкачом и недобросовестным, вот и все.

— Маив. Улыбалась мне. Понятия не имею, штобы все это значило, Саба. Может, ты выяснишь.

— Што же мне делать? — спрашиваю.

— Этого я сказать не могу, — говорит он. — Никто не может. Ты должна это выяснить сама.

— Жди здесь, — говорю.

Я иду к столу. Открываю музыкальную шкатулку и завожу мелодию. Я возвращаюсь к нему.

— Потанцуй со мной, — прошу.

— Да ты только посмотри на себя, — говорит он. —- Босая, а идет снег. Вставай мне на ноги.

Я так и делаю. Он обнимает меня. Мы стоим так с мгновение. Не двигаясь. Просто стоим. Наши тела так близко прижаты друг к другу. Бедро к бедру. Грудь к груди. Он начинает передвигать нас. Мы медленно танцуем среди руин, а снег падает вокруг нас. Голос из давних времен поет свою лунную песню и о том, что у нее на сердце.

Он прикасаетца щекой к моему лбу. Его кожа теплая, его щетина грубая. Я кладу руку ему на сердце. Я чувствую, как оно бьетца, сильно и размеренно.

— Итак, что нам делать с правилом трех? — спрашивает он.

— Счет два-два, — говорю я.

— Ах, ну да, — говорит он.

Мы перестаем танцевать.