— Вы отвезете меня к моим родителям? — спросила Беатрис.
Мужчина отрицательно покачал головой.
— Нет, не получится. Пока никто не может уехать отсюда в Англию, и, то же самое, никто не может из Англии приехать сюда.
— Но когда…
— Когда мы займем всю Англию, тогда это будет не проблема, — ответил он.
Собственно, только в этот момент Беатрис осознала, что напротив нее сидит немец. Поэтому он так смешно произносит английские слова, поэтому на нем какая-то странная форма. Он был не таким страшным, какими она представляла себе немцев. Он принес ей воды, вместо того чтобы ее застрелить, и, кажется, был готов и дальше ей помогать. Но одновременно Беатрис охватило бездонное отчаяние; теперь, когда оцепенение прошло, она с беспощадной ясностью поняла, что Дебора и Эндрю далеко, и что пройдет немало лет, прежде чем она сможет снова их увидеть.
— Что мне теперь делать? — прошептала она.
— Мы люди, а не звери, — сказал человек, — с тобой не случится ничего плохого.
— Но я хочу к маме! — Беатрис понимала, что ведет себя как малое дитя; она была готова расплакаться.
— Теперь ты должна стать мужественной юной дамой, — произнес человек, и в его голосе впервые проскользнули нотки нетерпения. — Не будет никакой пользы, если ты станешь плакать и жаловаться. Когда-нибудь ты снова увидишь своих родителей, а до этого веди себя так, чтобы они могли тобой гордиться.
Беатрис сдержала слезы и кивнула. Возможно, этот человек и сам не понял, что произнес решающую фразу, которая помогла Беатрис пережить все предстоявшие годы.
Она поведет себя так, что Дебора и Эндрю смогут ею гордиться.
7
— И зачем ты вступила в переписку с этой женщиной? — удивленно спросил Кевин. — Ведь ты с ней едва знакома!
— Я знаю, — ответила Беатрис, — но она задает очень интересные вопросы. Она, кажется, действительно хочет больше узнать обо мне, Хелин и нашей жизни. Почему бы мне не рассказать ей об этом?
Она сидела за столом на кухне Кевина и смотрела, как он готовит. Кевин пригласил ее на ужин в благодарность за одолженные ему деньги, но предложил Беатрис прийти пораньше, чтобы составить ему компанию, пока он будет готовить. Он знал, что Беатрис это нравится. Она с удовольствием сидела в его уютной небольшой кухне, обставленной белой лакированной мебелью, пила вино, курила сигареты и непринужденно болтала с хозяином. Беатрис часто говорила, что ни одна вещь на свете так ее не успокаивает и не умиротворяет, как эти встречи, особенно, если на них не было Хелин.
— Эта… как ее? — Франка? Эта Франка живет в Германии и интересуется биографиями двух совершенно незнакомых ей женщин с островка в Ла-Манше? Я нахожу этот интерес в высшей степени странным. Надеюсь, у этой Франки нет несерьезных намерений.
Беатрис рассмеялась. Она прикурила сигарету и с наслаждением затянулась.
— Какого рода могут быть эти несерьезные намерения?
Кевин задумался.