Через полчаса из леса вышли пятеро мужиков. Один из них оказался плененным оборотнем-росомахой. Четверо его преследователей силком тащили парня к поселку, отвешивая пинки «для скорости» и подзатыльники для острастки. Теперь все они вели себя как обычные люди. Хоть злобно ворчавшие на парня.

Ольга надела платье и с еще несколькими девушками, отправилась следом за мужчинами в деревню. То, что парня изловят, сомнения ни у кого не возникало. А вот вопрос, что с ним дальше делать, встал остро.

Ольга теперь наблюдала и слушала, о чем говорили старожилы. От услышанного по её коже временами пробегал холодок. Да она, похоже, попала в деревню оборотней, которые превращались в желтых лесных птиц иволг. А этот парень родом из деревни оборотней-росомах. И хоть образы у этих людей были разными, и жили они в разных поселках, между ними была прочная связь, единые боги и законы.

Парня привели в деревню и привязали к позорному столбу на лобном месте, прямо напротив ликов пращуров. Чтобы те видели его позор вместе со всеми, и помогли свершиться и истинному правосудию, и справедливости.

Вокруг собрался почти весь поселок. От малых сопливых деток, до скрюченных стариков. Всем хотелось глянуть на возмутителя покоя их дочерей. Пленник, похоже, свою вину осознал и теперь, понурив голову, смотрел на утоптанную под столбом землю.

Пока оборотень-росомаха бегал по лесным зарослям, с него слетела вся тина, речная грязь и порвалась часть одежды. Рубаха превратилась в серо-зеленые лохмотья. С рассеченной губы на утоптанную у столба землю капала кровь. Был он не малого роста, выше всех мужиков на целую голову, могуч и мускулист телом. Угрюмый взгляд говорил о том, что парень смелый и умел в нужную минуту взять себя в руки.

— Как твоё имя? — спросил у пленника, один из тех мужиков, что изловил его и приволок в деревню.

— Храбр, — ответил тот.

Храбр, — повторила про себя Ольга. Она вместе с Аришей, и другими девицами, детьми и стариками остались стоять на лобном месте, рядом с пленником и ожидая решения совета старейшин.

Вскоре, из деревни росомах, Зверинного полесья, для разбора спора, прибыла целая делегация со старейшиной Зораном во главе. Чувствовалось, что матушка-природа одарила Зорана недюжинным умом. Читалось это по его мудрому и проницательному взгляду. Старик был немного сутулый, поджарый. Его гладкий, блестящий лоб виднелся из-под седых прямых волос, длиною по плечи. То, что это был именно старейшина, Ольга поняла по деревянному резному посоху и длиной почти до самых пят рубахе, расшитой по краям и вороту зеленым растительным орнаментом.

Со старейшиной Зораном из Звериного полесья прибыли выручать провинившегося парня его отец, дядья и матушка. Отец Храбра, Татьмир, был коренастее своего сына и походил на степенный крепкоствольный дуб. Матушка Храбра Златоцвета, суховатая и живая женщина, с волнистыми морщинами на лбу, все время хваталась за голову и обращала беспокойный взор на мужа. Видно было, что её материнское сердце сейчас обливается кровью.

Староста Деян из деревни Липовый дол, в которой жил народ Иволг, а теперь и Ольга, встретил соседей на главной дороге. В отличие от старосты Росомах, Зорана, Деян был невелик ростом, пузатый, приземистый и краснощекий. Эдакий плешивый купчик с носом в форме картошки и в рубахе с набивным узором в мелкий черный горошек.

Таких вот деловых купчиков Ольга лицезрела на картинах Бориса Кустодиева в одном из провинциальных музеев Золотого кольца.

— Добре, Зоран Горыныч, давно мы с тобой не виделись, споры не решали, — поздоровался староста Звериного полесья, протянул правую руку для приветствия.

— Добре, Деян Добрыньевич, — приветливо ответил ему плешивый староста Ивового Дола и пожал руку.

Для разбора спора и решения судьбы Храбра, главы семейств собрались в Сборной избе, отроков и детей выгнали на улицу, чтобы не мешали решать важный спор.

Соблюдая традиции, перед тем как рядить да судить, все собравшиеся в избе сделали из одной братины* по глотку медового напитка и прочли очистительную молитву богам Яриле и Мокоши. Прибыл в избу и ведун Пересмысл, с травами для окуривания, чтобы призвать на судище души предков двух спорящих родов. Опросить свидетей: духов, кикимор, да леших, что, по его мнению, видели все, что на реке происходило. После всех церемоний и обрядов начали судить.

Деян Добрыньевич поднялся с лавки и первым взял слово:

— Парень ваш что на реке устроил!

— Да ну будет вам. Дело то молодое! Глядишь и породнимся с вами этим летом, — сказал Татьмир.