— Я исполню любую вашу просьбу, уважаемая госпожа Лилия, — поспешно сказал он.
— Отлично. Тогда сядьте, пожалуйста, в это кресло. Наша стажерка Трига еще ни разу не видела челюсть вампира. Живого вампира, а не учебный макет, — уточнила я. — Садитесь, и вы даже не представляете, как я буду вам благодарна.
И взглянула на гостя с выжидательной улыбкой.
На одну секунду лицо Вэйна Рин Корвана отразило несколько эмоций, от разочарования и возмущения до покорности судьбе. Покорность победила, и вампир уселся в кресло.
«А он научился чистить зубы, по моему совету», — удовлетворенно хмыкнула я про себя.
И заодно вдруг подумала, что в нашей замечательной иномирной стоматологической клинике никто не требует от меня санитарной книжки, с которой и началась эта история. С остальным, как выяснилось, я вполне в состоянии справиться!
Кстати, а с других работников свидетельство о полном здравии я буду требовать!
Пы. Сы.
А протез Флессу я всё же сделала, да такой, что помощник начальника стражи вошел в легенды города под именем «Серебряный Клык»!
Эпилог
Он вздрогнул и проснулся. Опять… опять этот сон. Сколько лет он уже снится? Не сосчитать.
Эта женщина. Та, из-за которой он когда-то ушел из дома и стал… тем, кем стал. Красивая? Он так и не разглядел, потому что во сне был туман. Но…
Ее губы. Ее руки. Смех. Они были такими настоящими.
Еще бы!
Лимеас, стараясь не разбудить спящую рядом жену, включил ночник. Едва тлеющего магического светлячка его эльфийским глазам было достаточно, чтобы разглядеть малейшую подробность.
Лилия неслышно дышала, уткнувшись носом в подушку, и светлые спутанные прядки, упавшие на лицо, чуть заметно колыхались от ее дыхания.
Всесильный начальник городской стражи, змей-отступник, успешно провернувший захват власти, жесткий командир и коварный интриган, не смог сдержать переполнявшей его нежности и осторожно прикоснулся губами к теплому женскому плечу.
— М-м-м-м… — сквозь сон промычала жена, переворачиваясь на другой бок. — Правый премоляр еще можно спасти, что за манера сразу удалять?
Лимеас тихонько рассмеялся, укрыл жену получше и опустился на подушки.
Когда-то чужая и далекая, а теперь — самая родная и близкая. По-прежнему женщина-загадка. Видение. Наваждение. Та, которая будет всегда.