Жесткая рука зажала рот.

– Тихо, хозяин, – это я, Афанасий, – прошептали в ухо. – Чужие рядом.

– Кто? – прошептал в ответ Михаил.

– Откель мне знать? Думаю, лихие людишки. Надо бы команду будить и оружие какое-нибудь.

– Буди, только тихо, – распорядился Михаил, а сам ужом устремился к трюму – там лежали два топора и татарская сабля.

Когда он выбрался наверх, вся команда уже проснулась и пряталась у борта в тени – ночь была лунной, и видно было хорошо.

Мужики взяли топоры, саблю Михаил оставил себе – боязно было оставаться без оружия. Он уже испытал это чувство в Солотчинском монастыре.

Кусты на поляне, где было кострище, раздвинулись, и вышли двое. Ба! – узнал их Михаил. Да это же старые знакомые, которых мужичок в Коломне к нему приводил! Видно, пешком или на лошадях за ушкуем двигались.

У одного в руках в лунном свете поблескивал нож.

– Иди ты первым, – сказал один.

– Нет, давай сразу оба.

Осторожно ступая, мужики по трапу поднялись на ушкуй.

Григорий, тут же встав во весь рост, гаркнул:

– Бросай нож!

Один из налетчиков бросился по трапу назад, на берег. Второй же выставил нож вперед и кинулся на Григория. Но его сбоку ударил топором Глеб – из тех, кто пришел с Григорием.

Разбойник взвыл, выронил нож и упал на палубу. Под ним растекалось кровавое пятно.

– Второго догнать? – проявил решительность Григорий.

– Темно, не найдете; к тому же в темноте он кого-нибудь ножом пырнуть может. С этим-то что делать будем?

– А что с татями делают? За борт его, и дело с концом.

– Вроде человек он, нехорошо как-то, – засомневался Михаил.