Джессика сердито потрясла освободившейся рукой. Недовольно посмотрела на Мартина и отвернулась. Не было у нее настроения на серьезные разговоры. Молчание длилось. Джессика демонстративно смотрела в окно. Мартин смотрел на нее. Наконец, она не выдержала.
— Ты что-то хотел?
— Да. Я видел тебе яблока не хватило. Вот держи.
Он достал еще одно из кармана штанов. Джессика покосилась на яблоко, затем взяла его.
— И это все? — недоверчиво уточнила она. А как же важные разговоры? Выяснение отношений? Разборки, кто прав, а кто нет?
— Все, — легко согласился ее муж.
Затем первым прошел к двери и приглашающе распахнул ее. Джессика почувствовала укол разочарования. В глубине души она ожидала… чего? Очередных оправданий? Заверений в любви?
Мартин вдруг поклонился.
— Я слышал, ты из новеньких. У нас не было возможности познакомиться. Я Мартин.
Джессика с удивлением посмотрела на мужа. Это что? Приглашение начать заново?
— Я… э-э-э… мне мама не разрешает разговаривать с незнакомыми, — неожиданно для себя выпалила она. Мартин с облегчением выдохнул — она включилась в игру, это обнадеживало.
— Даже с президентом?
Джессика хмыкнула.
— Ну если с президентом, то, наверное, она против не будет.
Джессика вышла на улицу. Поселок тонул в ночной темноте. Кое-где теплым оранжевым светом поблескивали в окнах лучинки. Да калейские луны серебрили дома и деревья.
— Поздно уже. Я провожу тебя, — сказал Мартин и первым шагнул вперед, не давая возможности отказаться.
Они медленно и молча шли по проселочной дороге. Джессика вдруг вспомнила такие же провожания. Те, что остались в ее молодости. Когда Мартин провожал ее по универскому городку до общежития. Их родители пропадали в рейсах. Они и сейчас там пропадают, безучастные к судьбе детей и внуков, довольствующиеся редкими встречами. Ненормальные военные семьи…
А они так же тогда шли рядом. У каждого в голове теснились тысячи мыслей и вопросов, и каждый боялся что-нибудь сказать и разрушить хрупкое очарование момента. Молодость всегда волнительна и прекрасна в своих чувствах. Джессика вдруг почувствовала себя молоденькой девушкой, в груди защемило от предчувствия чего-то волшебного. Словно в ответ на ее мысли, Мартин взял ее за руку. Между прочим, словно ничего не произошло, не сбивая шага и даже не глядя в ее сторону. Джессика вздрогнула от этого касания, но руку не убрала.
Мартин довел ее до дома и попрощался на пороге, не пытаясь напроситься в гости.
— На рассвете мы снова уезжаем, — произнес он, глядя мимо нее. Затем поднял голову, поймал взгляд. — Вернемся только через две или три недели. Не хочешь поехать с нами?