Я остановился рядом с последним следом, жирной точкой завершавшим их вереницу. Размер ноги совершенно совпадал с моим. Я неуверенно повернул голову и оглядел комнату. Чуть приоткрытая стеклянная дверь, отодвинутые в сторону жалюзи, мерцающий в темноте свет фонаря под навесом, прибранный стол, потом стул, на спинке которого висела домашняя одежда, радиотелефон на тумбочке, окровавленные подушки и одеяла. Мобильник мамы выскользнул из моей руки на пол. Я наконец-то понял, что все зацепки и обстоятельства указывали только на одного человека. И этим человеком был я.
Я присел на краю кровати. Выпрямив спину, я изо всех сил старался опровергнуть тот факт, который я только что осознал. Если этот неизвестный «кто-то» — я, то как ответить на вопрос «почему». Вчера ночью я вернулся домой примерно в 12:30. Мама, видимо, перехватила меня у двери и долго выпытывала, где я был. Она наверняка сразу заметила, что у меня вот-вот начнется припадок. А раз так, несложно было догадаться, что я перестал принимать лекарство. Она, конечно, начала читать мне нотации своим тихим вкрадчивым голосом. Но этого все равно недостаточно, чтобы получить ответ на вопрос «почему». Если бы все дети убивали своих мам только из-за того, что те их ругают, сколько бы мам осталось в живых?
Я весь сник. Все это никак не меняло ситуацию. Никто не поверил бы моим словам, а мне был крайне необходим человек, способный мне поверить — независимо от того, что говорят другие, независимо от доказательств. Мне был нужен человек, который поверит только мне. И я вспомнил такого человека. Мой взгляд упал на ветровку с капюшоном, которую я крепко держал в руке. На спине была синяя надпись «Частный урок». Поверит? Он мне поверит? Он защитит и поможет мне решить эту проблему?
Я вспомнил один августовский день прошлого года. Накануне я сдал тест по праву LEET[1] и с легкой душой сел на поезд, следовавший до города Мокпхо. Я поехал по приглашению Хэчжина.
В то время Хэчжин работал на съемках фильма «Частный урок», которые проходили на острове Имчжадо, где он находился уже третий месяц. Он, наверно, чувствовал себя очень одиноко в этой глуши, поэтому звонил мне чуть ли не каждый день, а если немного выпивал, то почти каждый час. Хэчжин постоянно звал меня к себе.
— Я хочу обязательно кое-что тебе показать.
— Что?
— Приедешь — увидишь, — отвечал он. Каждый раз я соглашался, но совершенно не относился к приглашению всерьез. В то время я мучился страшными головными болями, и мне было не до чего. Кроме того, я усиленно готовился к тесту, поэтому некогда было думать об этом острове. Но самым главным препятствием была мама, мне даже заговаривать с ней об этом не хотелось.
Хотя мне было двадцать пять лет, я до сих пор никуда не ездил один — ни в путешествие бэкпэкером, ни на языковую стажировку за границу, что позволяли себе почти все. Даже когда я хотел сбежать от мамы в армию, она сделала все, чтобы мне в этом воспрепятствовать, и я остался на альтернативной службе в районной администрации. Причина была все та же, по которой мне был предписан и комендантский час, обязывающий возвращаться домой не позднее девяти, — это вероятность припадка, который мог неожиданно начаться в незнакомом месте.
Вечером за ужином, в день теста, я ответил на звонок Хэчжина.
— Завтра у нас последний день съемок, обязательно приезжай. Переночуешь и вместе вернемся домой, — предложил он.
Я не смог сразу ему ответить, потому что боялся мамы. Догадливый Хэчжин попросил передать трубку ей: «Я сам попрошу маму».
Кто-кто, а уж Хэчжин умел ее убеждать. Она молча его выслушала и сказала: «Хорошо». Само собой, не обошлось без ее бесконечных напутствий.
До самого Мокпхо я ехал в приподнятом настроении. Поездка в автобусе, который следовал до Синана, тоже прошла без сучка и задоринки. Проблемы начались после того, как я сел на паром. Примерно двадцать минут, пока я плыл до острова Имчжадо, у меня были галлюцинации — солнечные лучи жгли глаза, а металлический запах врывался в мои ноздри. Я не совсем понимал — предвестники это припадка или нет. Неприятный запах, напоминающий запах крови, и жжение в глазах вполне могли оказаться симптомами солнечного удара.
Мне не пришлось бы ломать над этим голову, принимай я лекарство. Однако за два дня до теста я перестал его пить. Это был самый первый раз — с тех пор, как в возрасте пятнадцати лет со мной впервые случился припадок, — когда я отказался от лекарства. Изначально я планировал пропустить его прием непосредственно в день теста и снова начать принимать его вечером. Но передумал, когда мне позвонил Хэчжин. Я решил продолжить пить лекарство после возвращения с острова. Я подумал, что продержусь пару дней и со мной ничего не случится. К тому же мне хотелось подольше насладиться свободой.
Когда паром добрался до причала острова Имчжадо, галлюцинации усилились, я даже не мог нормально открыть глаза. А когда я сел в такси, металлический запах пронизывал все вокруг. По спине ручьями лился пот, но мне было жутко холодно. Теперь я знал точно — скоро у меня начнется припадок, однако возвращаться домой было уже поздно. Осталась единственная спасительная соломинка — скорее добраться до пункта назначения, до того места, где остановился Хэчжин. Я попросил таксиста что есть мочи нестись к заливу Хаори. Водитель ответил:
— Ладно, попробуем.
Пока машина летела вперед, я дремал, но временами мне казалось, что я теряю сознание. Услышав, как водитель окликнул меня, я открыл глаза и увидел, что он повернулся ко мне и трясет меня за колено.
— Приехали.
Такси остановилось прямо у залива. Я с трудом выбрался из машины. Благо идти было совсем близко, поскольку съемки проходили прямо на берегу залива. По молу бежали двое мужчин, за ними следовали операторы с камерами, рядом ехала машина, разбрызгивавшая воду на актеров. У аппаратуры сгрудились члены съемочной группы. За ограждениями толпились зеваки, пришедшие поглазеть на то, как снимается кино. Я остановился примерно в десяти метрах от них, соображая, где бы мне укрыться и прилечь. Потому что мое тело уже было словно заточено в раскаленный куб белого света. Я был на грани, мир исчезал из поля моего зрения. Последний звук, который донесся до меня из реальности, был, как мне показалось, голосом Хэчжина.