ГЛАВА 1

Меня зовут леди Эллен Олбрайт Вендер, я из очень древнего рода Альбиона, наш остров, по сути, маленькое королевство, которым управляет мой отец вместе с другими четырьмя семьями, находится севернее большого континента. Этот континент, в свою очередь, поделен между другими королевствами, герцогствами, республиками и прочими государствами. Наш мир зовется Альтеррой.

Мой род владел магией воды до определенного поколения, после чего мощь дара пошла на убыль по неизвестной причине. Власть политическую семья удержала, потому что иногда у девочек в роду дар открывался, пусть и не столь сильный. Моя старшая сестра Изольда стала первым магом за три поколения, у кого этот дар проявился очень сильно: она могла вызывать дожди, превращать воду в пар, замораживать ее. И за нее посватался король Франкии, Карл Третий. Союз оказался выгодным для обоих государств, поэтому было подписано соглашение о браке, и назначена дата бракосочетания.

Меня с детства пророчили в жены сыну второго по влиятельности семейства Дику ван Ховену. Ван Ховены славились магией ветров, Дик с детства неплохо управлялся с воздушной стихией, задирая девушкам юбки ветром. Мы были друзьями, хорошо ладили, проводили время вместе – больше у нас не было одногодок, остальные семьи обзавелись детьми либо намного раньше, либо гораздо позже. Благодаря Дику, я умела лазать по деревьям, дразнить собак и делать мелкие пакости. Справедливости ради стоит отметить, что меня наказывали чаще, чем его – таковы уж порядки, девочке следовало быть благонравной, а не пытаться залезть в пасть сторожевым псам. Дику прощалось все, да и родители его были куда более любящими, чем мои. Чем Дик и пользовался.

Незадолго до его пятнадцатилетия, когда мы ели ворованные на кухне его семейства пирожки, сидя на стене, разделявшей наши дома и сады, Дик рассказал мне, что отец привел ему девушку на ночь.

- Зачем? – спросила я. – Ты боишься спать один?

Он фыркнул.

- Ты что, Эллен, не знаешь, как дети появляются?

Я задумалась. Меня этот вопрос как-то мало интересовал. Я полагала, что в какой-то момент живот у женщины начинал раздуваться, потому что в нем появлялся ребенок.

Дик поржал над моими умозаключениями и рассказал такое, отчего я выбросила пирожок в сад из-за подступившей к горлу тошноты. А потом в красках описал, как провел ночь с опытной проституткой, которая его и посвятила во все эти тонкости.

- Не понимаю, чего ты так реагируешь. Это же лучше для нас, - сказал он, небрежно пожав плечами.

- В каком смысле? – спросила я.

- В том, что мы однажды займемся тем же самым, - он подмигнул мне.

И тут я поняла, что он смотрит на меня теперь, как на возможную следующую девушку, стыд и гнев опалили мне щеки, я вскочила, зло одернув юбки.

- Дурак ты! – прошипела я и спрыгнула в свой сад.

Я резко оборвала наши с ним встречи. Иногда я скучала по нему, но вспоминала его довольное лицо и начинала злиться по новой. Сейчас думаю, ревновала я? Или просто описанное им было так мне чуждо и потому показалось отвратительным? Или отвратительно это было из-за того, что я поняла, что мы с Диком больше не на равных. Что он теперь мужчина, а мужчины могут унизить и обидеть, прямо как мой отец. А потом стало не до Дика: приближалась свадьба Изольды с королем Франкии.

Поговаривали, что король стар, Изольду это совсем не радовало, но в нашей семье женщины не выбирали себе судьбу, так что оставалось только готовиться к свадьбе. За неделю до того, как король Франкии должен был высадиться в порту Альбиона, Изольда простудилась, слегла с жаром и сильным кашлем, а в день, когда жених ступил на берег Альбиона, скончалась. Карл прибыл как раз вовремя, чтобы поприсутствовать на погребении невесты. Изольду похоронили в свадебном платье. В тот день я впервые видела, как отец был расстроен. Все-таки, он любил ее, а может… просто расстроился, что потерян сильный маг в семье и хороший альянс с Франкией. Мать была безутешна… Может, тоже по причине гибели магии, а не дочери.

Карл действительно оказался возраста отца. Седой, высокий, худощавый, с суровым лицом. Отец уговаривал его остаться на несколько дней, но Карл уехал сразу после похорон Изольды.