Наверху оказались только две спальни и общая ванная комната. Одна спальня служила импровизированным кабинетом, а в другой оставили включенным ночник.
Как только открылась дверь, кошка шмыгнула в комнату и запрыгнула на кровать. Там она перевернулась на спину, демонстрируя сытый живот.
Я приласкала игрунью, пока Зейн осматривал ванную. В отличие от котят Рота, эта киска не пыталась меня убить, когда я лениво гладила ее брюшко.
Я себя чувствовала неловко в этом доме, словно вторглась в чужую личную жизнь. Кровать стояла не застеленной. Подушки были беспорядочно разбросаны в изголовье. Выдвижные ящики комода остались приоткрытыми, а на тумбочке, рядом с фотографией семейной пары, стоял стакан с водой. Заинтересовавшись фотопортретом, я отвлеклась от кошки и поднесла его к свету.
Дрожь пробежала по моей руке. Я чуть не выронила рамку.
– О боже.
– Что такое? – отозвался Зейн.
Я лишилась дара речи, уставившись на фотографию. Мне улыбался мужчина, на вид около тридцати. Он обнимал за плечи женщину невысокого роста.
Женщину, которую я видела раньше, хотя и очень недолго.
Зейн подошел ко мне, опуская мешок.
– Что это?
Меня трясло, когда я передала ему фотографию.
– Это ведь их дом, да?
Он нахмурился.
– Думаю, да. Вряд ли хозяева стали бы держать у постели фотографию другой пары.
Паника ножом полоснула по сердцу.
– Я ее знаю.
– Откуда?
Я почувствовала слабость в коленях.
– Это