– Плазмоиды над Московским регионом готовы к сбросу энергии! – выкрикнул кто-то из экспертов. – Сброс! «Дождевой эффект» состоялся! Мы сделали это!

– Получаю данные с орбиты! – тут же подхватил кто-то из диспетчеров. – Фиксирую возгорания лесных массивов в области цели! Переходим к следующей зоне!

– Отличная работа, джентльмены! – похвалил командующий, и полковник, наконец, позволил себе опуститься в кресло. Третья фаза началась успешно. Термин «дождевой эффект» на языке эксперимента означал успешное возникновение разрядов гигантских супермолний, что единовременно и одномоментно ударяют из ионосферы и мгновенно поджигают лесные массивы, вызывая пожары на значительной площади. Через несколько часов в целевых районах атмосферы сформируются мощные антициклоны, поползет вверх температура воздуха, дымом от горящих лесов затянет города, охваченные всплеском насилия, словом, враги получат хаос высшего качества. Конечно, пока это происходит только в крупных политических и промышленных центрах, но тут главное – начать. Ещё несколько уточняющих экспериментов, и от объединенной сети ХААРП не скроется ни один враг демократии, недаром совокупные возможности сети позволяют накрывать излучением едва ли не целые полушария планеты.

Командир БТР открыл крышку люка, и теплый майский ветер принес в душную стальную коробку бронетранспортера душистый запах леса. Наводчик-оператор сделал глубокий вдох и потянулся на сиденье, хрустя затекшими суставами.

– Сержант, сэр! – Престону опять не сиделось. – Как долго нам ещё находиться на одном месте, сэр? Мы уже шесть часов не двигаемся, и в эфире тишина. Вы уверены, что на базе всё в порядке?

– Абсолютно, рядовой! – загоготал сержант. – Если бы что-то пошло не так, ты бы это сразу понял! Два года назад от сильных перепадов температур у одной из излучающих антенн ослабла растяжка, и направление её воздействия, или как там правильно это называется, изменилось. Так на нас выпал дождь из дохлых птиц! Оказывается, где-то наверху как раз пролетала стая! Антенну отключили и выслали к ней ремонтников, так у них на джипе сгорел соленоид, пришлось пешком идти. Толстый Боб изрядно струхнул тогда, все боялся, что у него во рту расплавятся платиновые коронки!

– А такое возможно?! – удивился Престон, переводя недоуменный взгляд с сержанта на Фостера.

– Конечно нет, – лениво процедил наводчик. – Это дежурная хохма в ремонтном отделе. Толстого Боба вечно подначивают из-за его платиновых зубных протезов, мотивируя это тем, что, мол, недаром на нашу базу не берут гражданских ученых, если у них установлены кардиостимуляторы. У Боба мозгов не много, и он принимает за чистую монету страшную связь между кардиостимуляторами и зубными протезами. Так что сиди спокойно, рядовой, всё под контролем.

– И обед сухим пайком нам компенсируют начислением бонуса к зарплате, что лично меня вдохновляет! – снова заржал сержант. – А режим радиомолчания во время эксперимента – дело святое, таковы требования безопасности, чтобы не привлекать внимания станций радиоперехвата противника. Раз в полчаса проводится обмен докладами, этого вполне достаточно, чтобы спокойно дождаться смены. Тебе что, скучно, рядовой?

– Есть такое дело, сэр! – подтвердил Престон. – Засиделся без движения! Виноват, сэр!

– Привыкнешь, – ободрил его сержант. – Мы все тут поначалу зады себе отсиживали о сиденья, а потом – ничего, притерлись. Я разрешаю тебе открыть люк и осмотреть окрестности методом визуального наблюдения, рядовой, это позволит тебе немного размяться. БТР не покидать! Повертел головой из люка, и обратно за штурвал! Если начальство заметит, нам задницу надерут так, что мало не покажется!

– Я понял, сэр! – кивнул механик-водитель. – Я только вытянусь в полный рост и всё, сэр! Спасибо, сэр!

Он распахнул люк и встал на ноги, высовываясь наружу. Фостер негромко хмыкнул. Кто только догадался определить почти двухметрового Престона в механики-водители? Парень сидит, скрючившись в три погибели. Его место в охране командного центра, а не в утлом БТР. Если там, наверху, кто-то не зря получает зарплату, то надолго этот парень в их экипаже не задержится.

– Красота-то какая! – романтично протянул наполовину скрывшийся в люке Престон. – Никогда раньше мне не доводилось видеть такого!

– В ваших краях нет леса, рядовой? – иронично усмехнулся сержант. – Ты что, из Техаса или из пустыни Мохаве, где никто не видел много больших деревьев в одном месте?

– Я про северное сияние, сэр! – отрапортовал тот. – Я из Вирджинии, сэр! В наших краях его не бывает! Всегда мечтал посмотреть на это своими глазами!

– Северное сияние, Престон? – поднял брови наводчик-оператор, потянувшись к перископу.

– Да, капрал! – подтвердил механик-водитель. – Прямо над нами! Во всё небо! Так и полыхает, словно сам господь улыбается мне!

– И действительно, – протянул наводчик, поднимая обзор на максимально доступную высоту. – Очень обширное и яркое, определенно, это самое сильное сияние из тех, что мне доводилось видеть! Могу поклясться, минуту назад его не было!

– Стоит доложить на базу, – решил сержант и вышел в эфир: – «Большой папочка», это «Фокстрот-4»! Нахожусь в контрольной точке «Чарли-15», наблюдаю северное сияние! Прием!