Матрос и анархист прошли по Маросейке до перекрестка Новой-Старой площади — тут их нагнал, наконец, обвешанный людьми трамвай. Переглянулись, отказались давиться, пошли дальше, забирая левее и ниже, к набережной, к мосту, на ту сторону, оставляя справа Кремль, обходя появляющихся на улицах людей.
— А когда вы хотите… Туда? — Скромный кивнул на шатровые верхи башен. В утреннем свете резко чернели царские орлы. Красный кирпич стен, сырой от осевшего тумана, блестел жирно, неприятно.
Корабельщик пожал плечами:
— Как с вашими делами закончим, так бы и сходить. И мыслю я, сходим туда мы по вашему мандату от ревкома.
— С эсерами вы эсер, с генералами вы офицер… Кстати, у кого мы ночь ночевали? Кто Андрей Андреевич, кто Сергей Степанович? Генералы-заговорщики?
Корабельщик пожал плечами, поглядел несколько выше царских орлов, и повертел пальцами в воздухе, словно бы листая невидимую книгу:
— Ага. Есть. Вот, Андрей Андреевич Посохов, брат контр-адмирала Посохова. Так, но Сергея Степановича в списках почему-то нет…
— В каких еще списках его нет?
— Да ни в каких нет. Ни по инфантерии, ни по кавалерии, ни по инженерии. Даже в конвойных и тюремных командах не значится такого генерала… Хм. Странно. Кто же он на самом деле — призрак или человек?
— Может, он вовсе и не генерал, и не военный. Может, родственник. Тесть, брат, зять.
— Верно. Тогда его можно год искать, и все равно не найти…
— С каждым вашим ответом у меня все больше вопросов? Как вы эти списки смотрите? Вы их все наизусть заучили? Кто вы, все-таки, такой?
— А вот как явимся мы в Совнарком, так вы все и узнаете из первых рук. Своими глазами увидите.
Прошли еще несколько по Софийской набережной, замаячил впереди купол Храма Христа Спасителя. Солнце поднималось, и от речки запахло илом.
— Честно скажите, вы Ленина не убить собираетесь? — поинтересовался Скромный. — А мои документы чтобы потом на анархистов подумали?
Матрос помахал широченными ладонями перед лицом, разгоняя невидимый дым:
— Лезет же вам в голову всякое, и даже без марафету, прямо завидно. Вот вас, к примеру, если бы хлопнули вчера эсеры, когда мы этак резво в окошко прыгали… Неужто ваше дело бы погибло? Найдется, кому подхватить упавшее знамя, ведь сотни тысяч обиженных немцами да помещиками крестьян от вашей смерти никуда не пропадут, не пропадет и их злоба. Так и с Лениным. За ним желания миллионов, масса на место убитого выдвинет нового. И тот, новый, во-первых, соратников перестреляет… А что же они, сволочи, Ленина-то не уберегли?
Скромный улыбнулся неохотно:
— А во-вторых?
Далеко впереди, возле белокаменной громады Храма Христа Спасителя, на золотом куполе которого уже сияло восходящее солнце, обещая жаркий июньский день, собралась немаленькая толпа.