– Готов, – ответил Герц.

Шеф-редактор прикрыл глаза, нажал кнопку и сделал круг по комнате. Мотор его кресла тихо жужжал.

– Завтра на банкете я объявлю о том, что ухожу. Я стар, я устал, я инвалид. Мне пора в колумбарий. Журналом будешь руководить ты.

От изумления Савелий едва не потерял сознание. Старик сверлил его взглядом – словно воткнул зазубренный штык и проворачивал в ране.

– Почему я?

– Таково мое решение.

– Но вы не спросили моего согласия.

– А зачем? Ты бы ответил, что не хочешь.

– Да. Я бы ответил, что не хочу.

– Ты единственный, кто сможет руководить делом.

– Мне казалось, Пружинов…

– В задницу Пружинова! – раздраженно каркнул шеф-редактор. – Пружинов слишком любит власть! Люди, которые слишком любят власть, не должны властвовать! Они превращаются в тиранов и разрушают все, что им подвластно. Только ты, Савелий. Только ты.

Герц покачал головой:

– Я не готов.

– Тебе пятьдесят лет, – тихо, но гневно произнес старик. – Тебе пора расти.

– Пусть трава растет. А я хочу просто жить, и все.

– Нельзя «просто жить», дорогой мой. Человек не должен «просто жить, и все».

– Человек никому ничего не должен.

Пушков-Рыльцев опять нажал кнопку и подкатил совсем близко к Савелию.

– Мальчик, тебе пора перестать повторять эти лозунги для сытых идиотов.