Голландец оторвался от них на несколько ярдов и теперь полицейский остался без прикрытия.

Фэбээровцы уже достигли станции и нырнули в двери. Через секунду Хантер вылетел на улицу, сжимая в руках М-16, оставленный Датчем. Огромными шагами он мчался к Харригану, оборачиваясь и стреляя по крыше короткими очередями. Не добежав пары шагов, фэбээровец развернулся, припал на колено и открыл беглый огонь. Автомат дергался в его руках, изрыгая длинные языки пламени.

Это дало полицейскому возможность подхватить девушку и поудобнее пристроить М-16. Сжимая его одной рукой, увлекая Бэт за собой, Майк торопливо побежал к станции.

Хантер выпрямился, не переставая нажимать на курок. Сейчас он тоже видел призрачное сияние с играющими на камуфляже отблесками пожара.

— Вот так, мать твою!!! — орал он.

Им овладел дикий безумный восторг. Страх, тот, что едва не свел его с ума в комплексе, отступил. Хантер понимал: пули достигают цели. Рано или поздно, но эта ублюдочная сука сдохнет. Должна же и она бояться пуль? Он продолжал вдавливать спусковой крючок в предохранительную скобу с такой силой, что ноготь на пальце побелел. Порыв жаркого ветра растрепал ему волосы, но фэбээровец этого не заметил.

— Вот так, сука!!!! На, жри!!! На!!!

Очнулся он лишь тогда, когда понял, что обойма опустела и вместо зычного раската очередей наступила тишина.

Трещало пламя, отплясывая на почерневшем остове вездехода свой разрушающий танец.

А Хантер стоял, маленький и жалкий, на фоне густой дымовой стены.

— Хантер, беги!!!

Фэбээровец услышал крик и даже сообразил, кому принадлежал голос, Шефер. Датч. Ш.Е.Ф.Е.Р. - но так и не смог сдвинуться с места. Нет, так и не смог. Он заметил два желтых огня на маске чудовища и голубую вспышку. А еще — надвигающийся с ужасающей быстротой белый шар.

— Хантееееер!!!

Сэмюэл Хантер растерянно взглянул в сторону станции и увидел Шефера и Вулфа, бегущих к нему.

— Ложиииии…

Окончания слова он уже не слышал. Энергетический сгусток пробил ему грудь и оторвал правую руку у самого плеча…

…Бэт ничего не понимала. Кто-то погиб, но КТО, она никак не могла сообразить. Вероятно, это была реакция организма на чрезмерные психологические нагрузки. Девушка несколько раз пересчитала всех и поняла, что одного не хватает. Кого? Здоровяк Датч — здесь. Вполне живой и, судя по всему, не ранен. Негр-стрелок, тащивший ее к комплексу, тоже здесь. Ага, вон тот, кого называли Вулф. Еще двое. Стоп, а где парень, который первым заговорил с ней? Окровавленный и взъерошенный? Она огляделась, хотя уже поняла, что погибший — он. Ей стало почему-то очень жаль его. Не той жалостью, которую испытываешь, когда узнаешь о гибели постороннего человека, а другой, более глубокой и насыщенной. Наверное, такова одна из странностей человеческого «Я». Вы приходите в себя после катастрофы в больнице, и медсестра, которая первой улыбнется и скажет: «Ой, вы очнулись?», покажется вам родной и близкой. Так было и сейчас. Об этом странноватом нервном парне Бэт вспоминала с какой-то особенной грустью и теплотой. Конечно, если бы погиб, скажем, Вулф, ей тоже было бы жаль, но не так. Нет, совсем не так.

Девушка попробовала пошевелиться и едва не вскрикнула от боли. Плечо ныло, словно в рану загнали длинный шипастый штырь. Она поняла, что случилось нечто очень плохое. Прислушиваясь к разговору, Бэт постепенно начала понимать, что дело обстоит даже хуже, чем ей представлялось.

— Черт! Это — настоящее дерьмо!..

— говорящего, если Бэт не ошибалась, звали Гарбер — …Даже представить себе не могу, что нам делать. Мужчина остановился и потер себе лоб ладонью. Негр-стрелок наблюдал за ним, сидя на краю койки Уэлча.