— Извини. Я не хотела тебя обидеть, — кротко произнесла она, покраснев.
— Просто здесь холодно…
— Ничего. Со мной и раньше такое случалось. — Стиви подняла на Люси печальные испуганные глаза. — Ты считаешь меня уродиной. Толстой уродиной. И я тебе не нравлюсь. Днем все выглядит совсем по-другому.
— Ну уж толстой уродиной тебя никак не назовешь, — возразила Люси. — И ты мне нравишься. Просто… Черт! Извини, я не хотела…
— Ничего удивительного. Как я могу понравиться такой девушке, как ты? — грустно произнесла Стиви, заворачиваясь в одеяло и слезая с кровати. — С тобой любая пойдет. Но все же я тебе благодарна. Спасибо. Я никому ничего не скажу.
Люси молча наблюдала, как Стиви забирает свою одежду из гостиной и одевается. Она дрожала, губы ее кривились.
— Боже мой, только, пожалуйста, не плачь, Стиви!
— Ну хоть имя мое помнишь!
— Что ты хочешь этим сказать?
Широко распахнув глаза, в которых все еше плавал испуг, Стиви взмолилась:
— Отпусти меня, пожалуйста! Я никому не скажу. Спасибо. Я тебе очень благодарна.
— Что ты такое несешь? — оторопела Люси.
Стиви завернулась в свое пальто и выскользнула за дверь. Стоя у окна, Люси задумчиво смотрела, как женская фигурка в длинном разлетающемся черном пальто с капюшоном и черных сапогах исчезает за пеленой снега.
Глава 9
Спустя полчаса Люси, натянув лыжную куртку, разложила по карманам пистолет и две обоймы с патронами.
Заперев дверь, она осторожно спустилась по занесенным снегом ступенькам. Какая странная эта Стиви! Люси чувствовала себя виноватой. Потом ее мысли переметнулись к Джонни, и чувство вины усилилось. Люси вспомнила, как он пригласил ее на ужин в Сан-Франциско. Он пытался ее успокоить.
— У тебя все будет хорошо, — пообещал он.
— Я не могу так жить, — сказала она.
В ресторане на Маркет-стрит сидело множество привлекательных женщин, уверенных в себе, счастливых… Люси чувствовала на себе взгляд, ей хотелось съежиться, сжаться в точку.
— Я хочу что-то с этим сделать, — сказала она. — Ты только посмотри на меня.