— Большинство людей держат свою личную записную книжку возле телефона. Я не увидел такой на видео, и в списке его личных вещей она тоже не значится.

— Не забывайте, что произошло два года тому назад. Если ее не было в нашем списке, значит, ее не было вообще.

— Или же ее убрали из квартиры до того, как там появились вы.

— К чему вы клоните? — Сингер подозрительно покосился на Мура. — Я думал, вы приехали изучать почерк Капры, а не заниматься повторным расследованием дела.

— Меня интересуют друзья Капры. Все, кто хорошо его знал.

— Черт возьми, да никто его толком не знал. Мы опросили врачей и медсестер, с которыми он работал. Его квартирую хозяйку, соседей. Я лично ездил в Атланту, беседовал с его теткой. Кстати, это его единственная родственница из тех, кто жив.

— Да, я читал протоколы.

— Тогда вы должны знать, как он ловко всех дурачил. Я только и слышал восторженные отзывы о нем: «Внимательный доктор! Такой вежливый молодой человек!» — фыркнул Сингер. — Они понятия не имели о том, каков он на самом деле.

Сингер снова повернулся к своему компьютеру.

— Да разве их, злодеев, распознаешь?

Подошла очередь последней видеозаписи. Мур намеренно оставил ее напоследок, потому что не был готов к предстоящему зрелищу. Предыдущие кассеты ему удалось просмотреть, не поддаваясь эмоциям, и он даже делал пометки, когда изучал спальни Лайзы Фокс, Дженифер Торрегроссы и Рут Ворхес. Снова и снова перед его глазами мелькали знакомые кровавые рисунки на стенах, связанные нейлоновыми шнурами запястья, пронизанные ощущением смерти взгляды жертв. Он мог без содрогания смотреть эти кадры, поскольку не знал этих женщин и их голоса не отзывались эхом в его памяти. Его внимание было сосредоточено не на жертвах, а на характерных деталях, которые могли бы рассказать о присутствии в их комнатах интересующего его субъекта. Он извлек из видеомагнитофона пленку с записью, сделанную на месте убийства Ворхес, и положил на стол. Неохотно потянулся к последней кассете. На ней значились дата, номер дела и место съемки: «Местожительство Кэтрин Корделл».

Мур хотел было отложить ее, чтобы посмотреть завтра утром, со свежими силами. На часах было девять вечера; он провел в этой комнате весь день. Он держал кассету в руках, раздумывая, что делать.

Прошло мгновение, прежде чем он осознал, что в дверях стоит Сингер, наблюдая за ним.

— Старик, ты еще здесь? — сказал Сингер.

— Дел невпроворот.

— Все пленки просмотрел?

— Все, кроме одной.

Сингер взглянул на видеокассету.

— Корделл.

— Да.