– Что это он… в таком виде? – спросил Павел Романович.

– Так и мы не лучше, – сказал Сопов. – Хорошо еще, живы остались.

Внезапно Зигмунд оставил свое занятие. Он вдруг завертел головой, выгнул спину и зашипел.

Мадемуазель Дроздова вздрогнула:

– Что это с ним?

Никто не ответил.

Между тем кот заметался по погребу. Это продолжалось недолго: он мигом нашел ротмистра, мяукнул, после вспрыгнул на грудь и стал тереться мордочкой о лицо.

– Вот ведь верность какая, – сказал Сопов. – Средь котов это редкость. А заразу не занесет? Может, убрать?

Павел Романович покачал головой:

– Теперь это все равно.

– Вы разыскали опий? – спросила Анна Николаевна.

Дохтуров повернулся к ней. В красноватом масляном свете глаза у мадемуазель казались невозможно огромными.

– Во всем городке нет ни одной уцелевшей аптеки.

– А если он очнется? Что станем делать?

Павел Романович промолчал. Вообще-то, это его вопрос. А никак не молоденькой девушки, не окончившей даже и сестринских курсов. Однако сейчас безразлично, кому сей вопрос адресован.

– Господин Сопов весьма благородно вернул мне мой саквояж, – сказал Павел Романович. – В свое время я содержал там небольшую аптечку, для экстренных случаев… Подождите.

Он поставил саквояж на колени, раскрыл. Погрузил внутрь руку и принялся что-то нащупывать.

– Ну как? – спросила нетерпеливо Дроздова.

– Подождите… Вот здесь потайное отделение. На кнопочках, почти неразличимое. Сейчас…

Один за другим раздались три тихих щелчка. Павел Романович пошарил рукой в чреве саквояжа.