- Мне импонирует твоя уверенность во мне, - в голосе ИР слышалось удовлетворение.

- Но… – Моей участью стало заканчивать за другими начатые ими фразы.

Запись с «Майори» уже «висела» над консолью. Все, как и сказал Ринкас. Нечеткий фон – сканеры работали на пределе возможностей, и несколько весьма характерных засветок. Залп ИВМ. Били с дорга. Если с учетом курсов и удаления…

На идентификаторе «Истори» оранжевый код. Кроме проблем по модулю связи, в списке повреждений вторая и шестая трескалки. При перераспределении нагрузки…

Я оторвала взгляд от навигационки… Все смотрели на меня и молчали, словно ожидая, что я смогу сказать им то, чего они сами не знали…

Возникшая ассоциация моих размышлений не прервала, пройдя по ним еще одной связующей нитью…

При угрозе импульсно-волнового контакта инструкция требовала поднять рассеиватели. Далее следовал сброс мощности маршевых, перерасчет прыжка…

А если не поднимать?!

Я откинулась на спинку ложемента, закрыла глаза…

Дик Лазор… Выпускник той же Академии, которую заканчивала и я. Двадцать шесть лет… В капитаны попал случайно – был вторым помощником, но во время боя остался единственным офицером, способным взять командование на себя. И… взял. Потом перевод в службу внешних границ, затем к нам.

Всегда чем-то напоминал мне Таласки… Не внешностью – характером. Весельчак, балагур, но с такой сердцевиной, что не согнешь. Да и сломать не получится, просто не позволит…

Риск? Да… Рисковать он умел. Холодно! Взвешенно! Точно оценивая последствия и помня, что за каждым его словом чьи-то жизни.

- Я бы на его месте рассеиватели не поднимала, - медленно, все еще перебирая в уме собственные предположения, произнесла я. И не важно, что после моего «но» предполагалась реплика Дальнира. – Перебросила нагрузку на поле.

- И тогда у нас остается список из семи секторов, где он мог выйти из прыжка, - едва ли не триумфально продолжил ИР. – И среди них… Капитан, - перебил он сам себя, - две засветки на ближних…

Эта пауза была короткой…

Впрочем, отметка на навигационке появилась раньше, чем Дальнир озвучил показатели гравитационного возмущения.

Пять и один…

Два дорга…

Но главным было даже не это. Судя по тому, как натужно выкарабкивались из прокола, тяжелые домонов шли со сверхдальнего. Семь-восемь часов в прыжке…

Что это значило, гадать нужды не было, только сожалеть, что сообразили поздно.