— Готов, косолапый? — пророкотал я, залетая в тренировочный круг.

Громкий рёв стал мне ответом. Никита рванулся в мою сторону, решив воспользоваться преимуществом в размерах. За те двадцать метров, что нас разделяли, он неслабую скорость набрал, планируя смести меня своей тушкой.

Не пойдёт, я против. Мгновенно смещаюсь в сторону, нанося всего один удар в его бок. Медведемону и этого хватает, Никита теряет равновесие и начинает заваливаться. Понимаю, что сейчас за пределы арены выскользнет, окончательно заканчивая развлечение.

Быстрая команда фениксу — он создаёт перед телом Императора огненную волну, что помогает косолапому затормозить и остаться в пределах круга.

— Хитрец, — если не ошибаюсь, то именно это слово пророкотал медведемон. Понял, наверное, что это я не дал ему вылететь за пределы арены, дабы продолжить спарринг.

«Да, маловато тут места, чтобы развернуться на полную катушку», недовольно подумал я через три минуты. Всё это время развлекался, уходя из-под ударов и заклинаний Никиты. Ему тут очень неудобно. Сделал тридцать шагов вперёд — уже у противоположной стены. Вокруг же вьётся мелочь, к которой ещё и развернуться надо. А этот сгусток пламени ещё и наглеет, то подзатыльник отвешивая, но поджопник выписывая.

Вот Никита и звереет потихонечку, потихоньку теряя над собой контроль. Последние шестьдесят секунд на спарринг уже не похожи, его удары такую силу набирают, что мне могут все кости переломать, если достигнут цели.

В прочем, я не унываю. Мой взор направлен в сторону магического резерва моего товарища, который тает очень и очень быстро. У него уже осталось пятнадцать процентов маны, когда я могу похвастаться тем, что и сорока процентов не израсходовал.

Под самой крышей тихонечко летает феникс, сравнившись в размерах с маленьким воробушком. У самосознания моего элементаля есть чувство самосохранения, так что ему совсем не хочется, чтобы этот разбушевавшийся мишка на него обратил внимание.

Ещё через тридцать секунд неладное ощутил и сам Романов. Понял, что позволил ярости взять над собой верх, вливая куда больше маны в свою вторую форму, чем может позволить. Его натиск спал, удары стали реже и менее опасными, но намного более выверенными и точными.

«Ладно, пора заканчивать», решил я, но тут в дело попыталась вступить моя совесть. Как это, мол, ты хочешь на глазах подчинённых победить Императора?!

«Да, пошла вон, задолбала уже ползать в самый неподходящий момент», прогнал я эту бесполезную нахлебницу.

Уклоняюсь от очередного удара Никиты, после чего отправляю в него сразу несколько смешанных заклинаний огонь-воздух. Моя основная задача не навредить ему, а вытолкать этого медведя за пределы круга. Тут и феникс подключается, добавляя свои силы.

Романов успевает отреагировать. Выпускает защиту и противится силе, что волочит его за пределы круга. Противостояние превратилось в эдакое своеобразное перетягивание каната, где выиграет тот, у кого маны больше. Стоит ли говорить, что речь идёт про меня?

На двадцать пятой секунде этого отталкивания Никита практически полностью лишился маны. Не хватает даже на то, чтобы поддерживать родовую способность. Поэтому облик медведемона спадает, а я сам едва успеваю откатить бьющие в Императора заклинания.

Феникс немного тормозит, его поток пламени сносит Романова за пределы арены. Благо, что тут опять включилась система защиты от самого тренировочного поля. Она, пусть и с видимым трудом, но сумела прикрыть Императора от плохих последствий.

«Это хорошо, что я вовремя сбавил обороты, если туда ещё и мой натиск добавить, то мой приятель неслабо мог бы пострадать», недовольно качаю головой.

Приземлился и вернулся в человеческий облик под недовольные стоны Никиты… Едва закончил превращение, как из-под потолка хлынул самый настоящий дождик, сопровождающийся оглушительным рёвом сирены.

«Что-то Ерёменко со своими учёными тормозит, мы-то уже закончили ману выплёскивать»

— Вероятность появления планетарного разлома — одна сотая процента! — оповещает нас через громкоговоритель Ануфрий.