Влад принял решение мгновенно: контрольный агент будет спасать чужих, а не своих, он отвечает за двенадцатый год, а на то, что в двадцать первом веке не будет больше коллектива наездников-сальтоморталистов под руководством Якова Каллаша, ему начхать.

Девушка бегала неплохо, но продержалась метров четыреста, не больше. Однако направление указала верное и успела, задыхаясь, объяснить про тропинку, которая выводит к лесной дороге где-то посередке между усадьбой Полянских и какой-то загадочной Дьяковкой, куда, очевидно, направлялись грабители. План местности девушка рисовала пальцем по собственной ладони — понять было мудрено.

— Ну, прощай, красавица, — сказал ей Влад. — Как звать-то тебя?

— А Мотрей. А тебя? — Она вдруг застыдилась. — Чтоб знать, за кого Бога молить…

— Владом меня звать, Владиславом то есть… А ты — к попу вашему под охрану, к батьке Онуфрию, и сразу же!.. Ну, побежал я…

— С богом!

Влад не видел, что девушка перекрестила его спину.

Ему доводилось бегать с полной выкладкой, а сейчас из воинского снаряжения при нем был только тесак. Но другая беда подстерегала — короткие сапожки из выворотки, такие удобные на манеже, беготни по лесу не выдерживали — хоть веревкой обвязывай, а веревки-то и нет… Опять же, сапожки, только с виду похожие на гусарские ботики, были уже старенькие.

Но нужно было обогнать фуражирский обоз. И Влад бежал.

Неизвестно, куда бы его понесло, если бы он проскочил нужное место, но раздались выстрелы — а стрелять могли только французы по Яшкиному коллективу. Влад прибавил скорости, ориентируясь на звук, и выскочил на поляну.

Через эту поляну, багрово-красную от земляничных листьев, скакали Яшка, Мишаня, Таня и Игорек. За ними гнались усатые кавалеристы в киверах без султанов, в зеленых мундирах со светло-желтой отделкой, в зеленых штанах, впереди с пистолетом наготове — офицер, чья высокая шапка из черного меха была величиной с ведро.

Вот как раз, когда офицер, обернувшись, что-то крикнул по-французски всадникам, и явился на сцену военных действий Влад.

Вскочить с небольшого разбега на круп офицерской лошади было для него плевым делом. Подхватить француза под коленку и скинуть с седла — тоже, хотя никто Влада этой ухватке не учил. А дальше уж пошла чистая джигитовка.

Вольтижировке Влада обучал Мишаня — сажал на Хрюшку, самого низкорослого из Яшкиных меринов, и натаскивал на трюки — свесившись на скаку с конской спины, на которой седла нет, одна лишь гурта, платочки с манежа собрать или, держась за гурту, скакать вообще вверх ногами, касаясь конской шеи подбородком. Но это всё проделывается, когда лошадь идет по кругу размеренным, четким, как часы, галопом. А если нужно уворачиваться от пуль, посылая чужого, крупного и привыкшего к другому всаднику коня то вправо, то влево, то всё не так просто. Это уже джигитовка — а ее Влад только на экране компьютера видел, в роликах из жизни донских, кубанских и терских казаков.

Однако Владу удалось, повиснув на коне сбоку, отгородившись его корпусом от французов, влететь в кусты. А там уж он соскочил и, бросив упрямую скотину, побежал во всю прыть. Отвлечь французов от артистов удалось — и на том спасибо.

Он не понял, куда ускакали товарищи, и долго плутал, аукал, выкликал их имена, пока не отыскал всю компанию в овраге у ручья.

— Это были конные егеря, я вспомнил, — сказал ему Игорек. — Я рядового и офицера в Великих Луках выменял на черных улан.

— Нам с того намного легче, — буркнул Яшка. — Влад, что там, в усадьбе? И где псих со справкой?

— Про психа лучше не спрашивай. Чем он от нас дальше, тем лучше, — ответил Влад.

— Так мне же за него отвечать.