— Что можешь сказать в свое оправдание?

— Приду в шесть, — сказал и повесил трубку. Еще я перед малолетками не отчитывался! Если бы не ее сестра, то и трубку не стал бы брать. Голос в моей голове не давал покоя, и я стремился к нему, как мотылек на огонь. Попробую еще раз, вдруг это был какой-нибудь глюк. Тогда и успокоиться можно.

Китти встретила меня в воротах, нетерпеливо вышагивая вдоль ограды, как сторожевой солдат на военном объекте.

— Боб! — Импульсивная девочка-девушка побежала навстречу и запрыгнула с ходу на меня, обнимая всеми конечностями.

— Вы что себе позволяете, маленькая леди⁈ — Сказал, вдыхая клубничный запах волос.

— Ты говоришь, как моя мама! — Голубые глаза распахнулись на откинутой назад головке, и улыбка заиграла на губах проказницы.

— А что говорит папа?

— У-у… Папе лучше не попадаться!

— Тогда может слезешь?

— А он с мамой ушел в театр! Сьюзи тоже отпросилась, так что я одна, и сижу с Мери. Ой! Пошли скорей! А то она может что-нибудь себе повредить.

С меня спрыгнули и потащили по дорожке в сторону особняка. Мери нашлась в углу спальни, стоящей неподвижно вплотную к стене. Китти обхватила ее за талию, развернула и отбуксировала на свою кровать, ловко подбивая колени и усаживая.

— А теперь ложись! — Она надавила на плечи, опуская на подушку и забросила следом свисающие ноги. — Вот, так! Моя куколка. Хочешь закрыть глазки? Нет? Ладно, смотри. Видишь? К нам опять пришел Боб. Скажи Привет…

Я наблюдал за этой игрой и не мог отделаться от ощущения неловкости при виде великолепного тела с ослепительно красивым лицом, с которым Кити обращалась как с манекеном.

— Видишь какая послушная! Можешь потрогать, хи-хи! Не хочешь? Тогда давай играть!

— Во что?

Можно в семью! Я буду вашей дочкой, а вы с Мери моими родителями. Ложись! Я буду между вами, и мы как будто отдыхаем после обеда. Давай сюда руку! — Она взяла мою левую руку и, протянув над собой, положила ее на живот Мери. — Обнимай! Чего ты, как не живой! «Папочка»! Хи-хи!

— Послушай. А если она захочет есть? — Я пошевелил пальцами, нащупывая краешек ребер.

— Мы ее кормим по часам и на горшок водим. Ей пока еще рано. Расскажи о себе!

— Да тут и рассказывать нечего… Восемнадцать лет прожил в Нессвилидж, мать умерла недавно, отца не помню, теперь живу здесь. Где работаю — ты знаешь.

— А дальше! Что планируешь?