— С дробями так же.
Улита недоверчиво нахмурила брови и прищурила глаза. Она заподозрила друга в наглой лжи. Школа была сложной, приходилось много учиться и запоминать, а домашние задания даже не думали кончаться. Улита вспомнила себя на первом уроке биологии, где они рассматривали строение рыб, и покраснела от ушей и до самого кончика носа. Тогда она ответила, что на картинке изображен судак, вместо того чтобы назвать класс животного. Все смеялись, а ей было неловко. Школа в принципе давалась ей тяжело.
Ребята молча сидели на причале, свесив ноги и болтая ими в воздухе. Иногда Улита пихала Ивана, но он успевал удержать равновесие и хватался за края гнилых деревяшек. Ребята дурачились и смеялись, играли в крокодила, изображая лесных обитателей в нелепом свете. Они начинали с угадывания медведя и волка, потом оленя и ежика, а самым сложным оказался муравей. Улита долго ползала на четвереньках, стараясь уподобиться труженику, поднимала руки вверх, делая вид, что тащит травинку или веточку. Иван, наконец сумев разгадать загадку, исполнил танец победителя, смешно дрыгаясь под несуществующую музыку.
Закончив играть, дети легли на причал и стали рассматривать небо. Погода была ясная, дул приятный ветерок. Ребята держались за руки и называли созвездия, которые видели на небе. Улита указала на скопление звезд и улыбнулась, растормошив Ивана.
— Смотри, это созвездие Гончих псов! Они, наверное, бегают по небу и гоняют другие звезды.
— Как думаешь, Циля тоже с ними?
Иван почувствовал, что ком подступил к его горлу. Он нервно сглотнул слюну и сделал усилие, чтобы не шмыгнуть носом. Мальчик сразу вспомнил о своей любимице — рыжей бестии. Ему ее очень не хватало, как и мамы. Иван почувствовал, что Уля сжимает его потную ладошку крепко-крепко. Он перевернулся на бок, чтобы посмотреть на нее, и невольно охнул. Девочка расплакалась. По ее щекам стекали блестящие в лунном свете слезы
— Мне жаль… — проговорила девочка дрожащим голосом.
Ребята обнялись. Стало легче и теплее. Иван ощущал необыкновенный прилив нежности, ему хотелось защищать и оберегать свою подругу, вытирать ее слезы и петь ей песни. Улита так расчувствовалась, что уткнулась носом в плечо друга и всхлипывала. Никогда раньше она не чувствовала себя настолько уязвимой и полной внутреннего света. Ей хотелось делиться этим сиянием с другими, делать добро, поддерживать и помогать Ивану, даже когда она уедет в Москву. Ребята понимали, что времени у них осталось немного, поэтому молча обнимались и больше ни о чем не думали, погружаясь в размышления. Слова были излишне. Тайга жила своей жизнью вокруг них. Под причалом проплывал маленький уж, спешивший найти пропитание, рядом с ними на гнилых деревянных опорах улитки лениво ползали по сырому мху, в темноте летали совы, стремительно пикировавшие на ничего не подозревавших мышей, квакали лягушки и парили летучие мыши.
Утром Улита с родителями уехала в Москву. Она крепко обнимала друга и горячо обещала думать о нем каждый день, уверяла, что будет писать ему письма и вкладывать их в красивые конверты с марками, где нарисованы рыбы, а в случае, если он попытается о ней забыть, сотрет его с лица земли и отпинает, как паршивого пса. Иван все-таки расплакался и вытирал сопли воротничком от куртки. Дети махали друг другу, когда машины отъезжали. Иван сжимал в руке подвеску с лунным камнем, в котором отражались облака.
Глава 9
Гроза успела привыкнуть к тому, что Бес был совершенно невыносимым попутчиком. Этот молодой волк постоянно саботировал ее охоту и мешал ей выслеживать добычу. Он имел скверную привычку спугивать зайцев, стараясь самостоятельно их поймать. Охотник из него был, мягко говоря, непутевый. У Грозы складывалось впечатление, что всю свою скитальческую жизнь он ел одну лишь падаль, отнимая ее у более слабых зверей. Спутник что надо. Гроза не сразу догадалась, в чем причина его странного поведения. Позже, наблюдая за ним, она поняла, что он портит только ее засады, совместная охота для него была так же неприкосновенна, как и его собственная.
Однажды Гроза вышла на след раненой косули. Что-то заставило ее отбиться от группы и зайти в участок леса, где располагалась волчья дневка. Волчица учуяла ее запах и, следуя по нему, набрела на окровавленный лист папоротника. Лес начинал тускнеть и окрашиваться в серо-желтый, листва опадала очень активно, и на деревьях оставались лишь голые ветви. Теперь не было возможности скрываться за кустами, серебристую шерсть Грозы было видно издалека. Бурая шкура Беса, напротив, совсем не выделялась на фоне минорного пейзажа и гниющей листвы. Он отлично слился с окружением, делая все больше успешных вылазок. В тот день он тоже куда-то ушел, причем очень давно. Он всегда нагонял свою волчицу, приходил перемазанный в грязи, крови и черт пойми в чем еще, взъерошенный, как бешеная лисица, но очень довольный. Серебристая охотница хранила обиду за то, что он мешает ей добывать пищу, не могла найти объяснения его глупым выходкам и агрессивно отгоняла его от туш, которые нашла или добыла в одиночку. Все же у них в группе вопрос конкуренции стоял остро.
Они провели вместе недостаточно времени, чтобы просто так отдать собственную добычу. Волки только учились делиться и держаться друг друга. Так же постепенно, как дом вырастает из фундамента, строились их партнерские отношения. Это было не так просто, как может показаться. Камни, из которых возводилось здание их дружбы, были не идеальны. Они имели засечки, расколы и прочие изъяны. Совсем не все полностью дополняли друг друга, приходилось прилагать усилия для того, чтобы расставить их все по местам.
Гроза следовала за каплями крови, которые оставило за собой раненое животное. Она держалась тени, чтобы хоть как-то скрыть свой выделяющийся мех. Молодая охотница вспоминала Белую волчицу, думая, как она отлично справлялась со своими обязанностями даже с совершенно белоснежной шкурой. Вскоре капли стали совсем крупными и часто встречались, а на грязи оставались свежие следы от копыт. Косуля хромала на переднюю ногу, оставлявшую самый неглубокий отпечаток.
Волчица заметила раненое животное и приготовилась подобраться на расстояние прыжка. О погоне речь не шла, лес был слишком густой, маневрировать между деревьями очень непросто, а врезаться в ствол или напороться на сук в пылу вполне возможно. Волчица аккуратной поступью передвигалась по лесу. Она наступала на шуршащие опавшие листья с кошачьей осторожностью, делая свои лапы мягкими и пружинистыми. Охотница чутко следила за косулей, ковылявшей в неизвестном направлении. Животное периодически стонало от боли в разорванной груди. Гроза подобралась достаточно близко, чтобы совершить нападение, но только приготовилась к прыжку и хотела оторваться от земли, как на горизонте, прямо перед косулей, появился Бес. Бурый волк выскочил из-за высокого муравейника и грозно зарычал. Косуля в ужасе отпрянула и кинулась бежать, не разбирая дороги. Она ловко избежала когтей и зубов Беса, запутав его в деревьях. Он не успел сманеврировать и врезался мордой в ствол осины, взвыв от боли. К несчастью косули, Гроза пряталась за стволом поваленного дерева, через которое она перемахнула. Волчица схватила ее за ногу, намертво впившись зубами в ее бедро. Пленница протащила охотницу еще пару метров по земле, но затем, потеряв координацию, упала и издала предсмертный крик. Рядом оказался Бес, который прикончил косулю, разорвав ей горло. Он тяжело дышал боками и тряс головой, отходя от удара о ствол. Волк заскулил и предпринял попытку лизнуть морду Грозе, но был встречен ее белоснежным оскалом. Она была настроена крайне недоброжелательно и явно не была в настроении для нежностей. Волчица грубо прикусила волка за ухо, едва не оторвав от него кусок. Бес завизжал и попятился, поджав хвост. Он негодующе заурчал и снова приблизился к подруге, но получил такой же холодный прием. Серебристая волчица была крайне им недовольна.
Бес провел остаток дня в стороне от Грозы, ожидая, когда она сменит гнев на милость. Сначала она ела мясо косули, не подпуская спутника ни на шаг к своей добыче, потом отошла попить из ручья (тогда-то волк и добрался до еды), а вернувшись, легла подле туши, охраняя ее. Мяса хватило бы еще на один прием пищи, поэтому она не собиралась делиться с лесными обитателями. Ни с кем, кроме жуков, их она попросту не замечала. Бес многократно звал подругу и жалобно скулил, подползал к ней на боку и переворачивался на брюхо, но все без толку. Никакого результата. Она лишь рычала на все его попытки наладить отношения.
Следующие пару дней волк смиренно плелся за спутницей. Она даже не обращала внимания на его присутствие. Казалось, он стал для нее невидимым. Волчица всем телом показывала свое неудовлетворение. Гроза отвергала ласку бурого волка и сохраняла вид железной леди до тех пор, пока однажды не проснулась одна. Бес обычно ложился неподалеку, но на этот раз его следы вели совершенно в противоположную сторону от волчицы. Он ушел и не появлялся. Сначала Гроза думала, что это его очередная вылазка, мол, ему наскучила ее компания и он решил развеяться, но скиталец будто испарился. Гроза не улавливала его знакомый запах, не видела ни следов, ни меток. Волк ушел в туман, обволакивавший в те хмурые дни тайгу. Небо оставалось укрытым слоем свинцовых туч, становилось все холоднее и мрачнее. Звери готовились к долгой зиме.
Волчица стала плохо спать. Ее мучили ночные кошмары. Во сне она бесконечно убегала от воображаемых теневых преследователей, слышала звук выстрелов и видела, как рушится ее родное логово, как оно оказывается погребенным в земле. В этом образе было что-то настолько пугающее, что волчица скулила и плакала сквозь сон, дергала лапами и мордой. Она не могла найти выход из лабиринта ужасов своего сознания. Много раз Гроза видела силуэт своего друга Беса, гналась за ним, но он неминуемо ускользал, оставляя за собой лишь утреннюю дымку и бешено стучащее в груди сердце. Волчица жалела, что прогнала его, что так грубо с ним обошлась. Гроза скучала по бурому одноглазому дуралею. Ей нравилось прикрывать его левый бок, когда они бежали рядом.
В чаще послышался знакомый вой. Гроза тут же навострила уши и попыталась найти его обладателя. Среди деревьев ничего не было видно, лишь безликий лес, потерявший всякую окраску. Волчица поспешила ответить на вой, чтобы дать знать, где она. Снова тишина. Ей показалось, что это опять был кошмарный сон, но в уши пытались пробраться назойливые мошки, поэтому Гроза яростно чесалась и взаимодействовала с объективной реальностью. Волчица металась между деревьями в поисках друга, скулила и звала его, но он не откликался.