Его глаза были так блестящи, что казались не глазами, а кусочками стекла.
Стрекоза опустилась на песок.
Ее прозрачное слюдяное крыло прикоснулось
Громко затрещав крыльями, рванулась стрекоза, схваченная за ногу. Она рванулась так сильно, что наполовину вытащила краба из его норки. Но клешня успела сжаться, нога стрекозы была захвачена крепкими тисками. Треща крыльями, ярко сверкавшими в красных лучах солнца, стрекоза пыталась подняться на воздух, а краб не разжимал клешни и цеплялся членистыми ножками за кору ствола.
Вторая клешня раскрылась и протянулась к стрекозе. Но…
Насекомое порывисто взлетело, словно подброшенное на воздух.
В клешне краба остался обрывок ноги стрекозы. Клешня поднесла этот кусок ко рту, челюсти задвигались было, но тотчас же перестали жевать — роговой кусок был несъедобен.
Краб выронил ножку стрекозы и спрятался в норку.
День шел к концу. Солнце почти скрылось там, на другом берегу озера, сев за рощу саговников. Их перистые листья теперь отчетливо выделялись на красном фоне заката. Изредка всплескивалась вода — рыба, играя, выбрасывалась из озера. Мелкие насекомые, похожие и на мух и на комаров сразу, закружились у прибрежных зарослей. В чаще папоротников кто-то прошуршал, под кем-то мягко хрустнули полусгнившие ветви.
Лес и озеро казались мертвыми — так было тихо…
Из-под камня, лежавшего невдалеке от норки краба, вылез большой скорпион. Он расставил клешни и высоко загнул над кольчатым телом длинное брюшко с ядовитым крючком на конце. Держа наготове свое оружие защиты и нападения, он проворно побежал по песку. Добежал до ствола дерева, побежал вдоль него.
Краб вылез из норки. Он услышал шорох, увидел бегущего скорпиона. Скорпион не был врагом, он был добычей. Краб расставил клешни и замер на месте…
Скорпион бежал и бежал вперед. Краб повернулся и быстрым прыжком — это был не прыжок, но иначе этого не назовешь — нагнал скорпиона. Тот остановился, и тотчас же клешня схватила его за ногу.
Ядовитый крючок замелькал в воздухе. Скорпион размахивал им, как цепом. Удар за ударом падали на краба. Но тонкий и острый крючок не мог пробить толстой брони краба. Яд не проникал в тело краба, и крохотные капельки его растекались по известковой скорлупе.
Крючок повис — краб крепко сжал кончик брюшка скорпиона, сжимал его все сильнее и сильнее. Тонкий панцирь скорпиона не выдержал — из места, прорезанного клешнями краба, выступили капельки мутной жидкости — скорпион был сильно ранен.
Много минут кружились по песку краб и скорпион. Все слабее и слабее отбивался скорпион, все сильнее и сильнее сжимал его клешнями краб. Конец брюшка скорпиона упал на песок — краб оторвал его.
Скорпион неуклюже заковылял, спасаясь от краба, но тот догнал его, схватил, и снова на песке закопошились два тела — круглое и длинное, мягкое и жесткое.
Наконец краб изловчился, схватил клешней переднюю часть туловища скорпиона, сдавил и уже не выпускал.
Он не ждал, пока скорпион умрет — в живого краб запустил свои челюсти и принялся жевать, сначала ноги, а потом и брюхо…
Эта битва не нарушила молчания ночи. И краб и скорпион были немы — они не издавали никаких звуков и сражались молча. Они дрались на песке, и ни треска, ни шороха не было слышно. Ночь молчала по-прежнему, и ее тишины не нарушил ни жалобный крик побежденного, ни торжествующий голос победителя.