Здесь он выдержал небольшую паузу, и все посмотрели на старика. Тот, едва живой, стоял в толпе. Он двумя руками опирался на посох, а справа и слева его поддерживали два крепких парня из местных. Лицо его было бледным, но цепкий взгляд говорил, что он всё слышит и понимает.

— …так вот, Архонт привёл сюда группу бойцов разведки. Знаю, вы их не любите и боитесь, но именно благодаря им вы все остались живы. Монстры мертвы, портал погашен. Остатки алтаря прямо сейчас разбивают кирками. Остался только сам Джора. Я его уже допросил и записал показания. Больше он не нужен, теперь его следует наказать. Перед выездом к вам главный судья снабдил меня документом, подтверждающим исключительное право, — он достал листок с печатью и десятком подписей, — этот документ даёт мне полномочия казнить человека, замешанного в связях с исчадиями зла. Именно это мы сейчас и сделаем. Казнь через сожжение, чтобы избежать возможных проблем с его телом, которое, как и душа теперь полностью принадлежит тьме.

Я хотел было спросить, а стоит ли ради уничтожения тела делать сожжение заживо, но промолчал. В чужой монастырь со своим гуманизмом, как известно, не лезут. Один из солдат достал спички и стал разжигать факел, который держал его товарищ. Когда факел бодро заполыхал, солдат несколько раз ткнул им в костёр, так, чтобы он занялся сразу со всех сторон. Потом и сам факел полетел в огонь. Разгорелось быстро, но, как только огонь начал лизать ноги, а казнимый истошно орать на всю округу, полицмейстер кивнул одному из солдат. Тот всё понял, вскинул винтовку и выстрелил. Крик моментально оборвался. Огонь поднялся ещё выше, полностью скрыв фигуру Джоры, толпа, спасаясь от сильного жара, сделала шаг назад. Клубы дыма поднимались высоко в небо, надо полагать, что через пару часов здесь останется только большая куча пепла, которую потом жители растащат на удобрение.

Когда мы собрались вместе после казни, встал вопрос, что делать теперь. С одной стороны, наше место в крепости и нужно возвращаться к месту постоянной дислокации, с другой — раненым нужен покой, желательно им отлежаться хоть пару дней. А с третьей стороны, нормальный врач опять же находится в крепости, а здесь даже знахаря или костоправа нет.

В итоге решили всё же ехать, крестьяне от щедрости выделили нам четыре телеги с лошадьми, но которых можно везти раненых. Хуже всего пришлось Эрни, тело его было просто изодрано. Раны все, конечно, поверхностные, да только много их и кровопотеря чудовищная.

Не намного лучше смотрелся Архонт. Если в случае с Эрни можно было надеяться на молодость и крепкий организм, то здесь всё было строго наоборот. Приходя в сознание, старик поведал, что это был эксперимент. Есть амулеты блокирующие магию, так он нашёл способ заставить его работать по площади. А в процессе испытания не рассчитал сил и немного надорвался. Никто не понимал, насколько это опасно, но чем раньше показать его врачу, тем лучше.

В итоге старика положили на вторую телегу. На третьей полусидел полулежал я, да ещё Курт, который правил лошадью. Великан, когда отмылся и постирал одежду, оказался в полном порядке, даже царапин было немного.

На четвёртой телеге сидел Эрнесто, единственный, кто был в хорошем настроении. Источник его радости сидел рядом, связанный и с заткнутым ртом. Ведьма и впрямь была довольно красивая, о чём сейчас, вполне возможно, жалела. Полицмейстер смотрел на неё с беспокойством, но мексиканец уверил его, что ведьма нужна для допроса, а потом её, разумеется, сожгут. Пришедший в себя старик его слова подтвердил. Лошадью правил Эванс, он в схватке тоже получил серьёзную рану. Когтями разорвали левый бок. Но почувствовал это намного позже, когда бой уже закончился. Теперь перебинтованный на манер кушака, он сидел, держа в руках вожжи. А рядом присел Лев. Всё такой же потерянный. Он с тех пор ни с кем не разговаривал. Эванс мне по секрету сказал, что если боец обосрался в первом бою, то ничего страшного тут нет. А вот если то же самое повторится во втором, будем принимать меры. Что за меры, оставалось только догадываться, но явно ничего хорошего. Странно, мне тоже было страшно, тоже хотелось блевать, но прошло быстро, да и, несмотря на страх, свой долг я выполнял. А тут человек среагировал иначе. Смелый с беззащитными, он, почувствовав на своей шкуре, что такое животный страх, просто потерялся. С одной стороны понять можно, любой от такого в ужас придёт, да только работаем мы в команде, а спину свою такому персонажу доверять никто не захочет.

Крестьянские телеги, запряжённые тяжеловозами, двигались не намного быстрее пешехода, но за полдня мы всё же достигли входа в туннель. Здесь солдаты охраны, повинуясь приказу Архонта, быстро раздобыли носилки и положили на них старика и Эрни. Я с поддержкой вполне мог двигаться сам, Эванс отказался от помощи. Курту никто и не предлагал. Самостоятельно шёл и Лев, только при переходе по тёмному туннелю, он мелко дрожал. Наверное, теперь и по ночам не спит. Опасается подкроватного монстра.

Шли долго, идти вверх всё же труднее, несколько раз останавливались, однажды у Эрни открылось кровотечение, пришлось заново бинтовать. Когда попали в крепость, была уже ночь. Все относительно здоровые пошли в казарму и завалились спать, наплевав даже на ужин. Раненых увели в лазарет. Доктор Абель как ужаленный бегал от одного к другому, но сказал, что жить будут оба. Это нас успокоило.

Утром меня и Эванса вызвали на допрос. Позвали бы и Курта, да из него было трудно что-то вытянуть. Мы пришли в кабинет, где нас ждал комендант крепости, а рядом с ним сидел другой архонт, видимо, прибывший на замену. Был он несколько моложе нашего Гэндальфа, борода не такая седая, а ещё он носил очки. На этом все различия заканчивались. Он-то и начал нас расспрашивать.

Скрывать нам было нечего, рассказали всё, как было. Каждый помнил что-то своё, но в целом рассказ получился без белых пятен.

— Что же, — сказал новый Архонт, вставая со стула и прохаживаясь за нашими спинами, — вы отлично себя проявили, я уже получил по телеграфу подробный отчёт от уполномоченного. Ваши подвиги заслуживают награды, но награждать вас, увы, не принято. Кроме того, нас интересует ведьма. Для чего она вам?

— А вы сами как думаете? — Эванс посмотрел на него с насмешкой, — не беспокойтесь, архонт, потом она будет сожжена в присутствии свидетелей. А вам, чтобы мы ведьм не таскали, следует подумать насчёт обеспечения нас женщинами. Хоть изредка.

— Я подумаю, — сказал Архонт, напрягшись, видимо, заниматься подобными вопросами он не хотел. А чего, собственно. Мы — злодеи, отношение к нам соответственное, но мы нужны и нас за это кормят, поят и одевают. Но у нас, как у людей, начисто лишённых морали (что, конечно, не совсем верно, мораль у нас есть, только своя, специфическая, мало кому понятная), присутствуют и другие потребности, которые приходится удовлетворять доступными способами. Чего проще, завести полковой бордель. Красавицы нам не нужны, лишь бы женщинами были.

На этом разговор закончился, мы, поняв, что более не нужны, и никто нас не задерживает, собрались было уходить, но нас остановили, и новый архонт сказал:

— Если вы не заняты, ближе к вечеру зайдите к Балтазару, он вас ждёт.

— К кому? — хором переспросили мы с Эвансом.

— К Гэндальфу, — смеясь, пояснил нам комендант, — он в лазарете.

Так мы узнали настоящее имя Архонта. Лазарет, где совсем недавно лежал я, был довольно уютным местом, отдельные палаты были только для офицеров и для нас, чтобы с солдатами меньше контактировали, а то, чего доброго, мы их плохому научим. Само собой, что и Архонта тоже положили в отдельную.