Книги
Гремучая смесь
– Сиротские. Их здесь еще при Советах хоронили.
– Понятно.
Позже, в конторе, Глеб рассмотрел предложенные варианты кладбищенского зодчества, выбрал подходящий, добавив пожелания относительно технического обеспечения, коммуникаций и комфорта, сделал заказ.
Устремляя взгляд в потолок, директор озвучил сумму.
– Аванс получите завтра, – сказал заказчик, предложив сумму вдвое больше той, что просил хозяин погоста.
Директор подскочил от неожиданной радости и двумя руками стал трясти Глеба за руку, уверяя, что все будет как в аптеке, точно и в срок.
– Когда вам на пенсию, Василий Васильевич?
– Через полгода.
– Вот и отлично. Советую с такими деньгами долго здесь не задерживаться.
– Я вас понял. Сдам объект и укачу к маме, на родину, в чудесный город Бельцы в Молдавии. Вино в собственных погребах… А какие куры, какие когуты! Представляете, у нас на огороде даже свой табак растет, сорт Герцеговина Флор, – мысленно покинув опостылевшее за тридцать лет скорбное место и переносясь в юность, взахлеб рассказывал директор кладбища.
Василий Мирцу оказался очень порядочным исполнителем. Работа закипела. Глебу не приходилось никого подгонять. Объект сдали в срок. Он полностью рассчитался, и все ниточки, связывающие с ним, укатили в Молдавию, включая директора, его зама и нанятых им молдавских строителей.
К моменту завершения строительства ДОТа во всех коридорах бараков уже были установлены камеры наблюдения. Глеб взял за правило лично встречать переселенцев и отбирать тех, кто мог его заинтересовать. Но в большинстве случаев появлялись абсолютно опустившиеся люди. Иногда встречались те, кто, как и он, прятался от проблем с законом или с законниками. Таких бы он мог отсеять сразу, но Хозяйка сказала, что ей нужна каждая пара рук. Вот и борись после этого с беспределом!
Кто не имеет своего, тому чужого и не надо
Бывший детдомовец Юра жил в квартире-«однушке». Денег, что ему платили квартиранты, хватало и на еду, и на одежду. Но, кроме пиццы, у него появилось пристрастие к пиву. Надо было от чего-то отказываться. Пришлось отказаться сначала от обуви, потом от одежды. Да и ни к чему Юре новая одежда, потому как на улицу он практически не выходил. Пивом угощали квартиранты, гастарбайтеры, которых пускал в квартиру двоих, а ночевать приходило шестеро. Стал брать оплату подушно. Но реальная перенаселенность мешала его виртуальному миру. Таджики, которым тоже стало тесно, взялись остеклить балкон и предложили Юре перейти жить туда. Теперь он задолжал таджикам. Но не беда – «оккупанты» кормили. Бывало и поили. По-любому жилось лучше, чем в детдоме. А пиццу ему делали друзья из «мира битов». Юре не было стыдно за то, что если у него прибыло, значит, у кого-то убыло. Он ведь никогда не брал деньги с одного счета.
Но счастье оказалось не долгим. Через полгода его навестил участковый. Затем вызвали в отдел социальной защиты.
– Вы не являетесь хозяином квартиры и не имели права пускать квартирантов. Она предоставлена вам в социальный наем, – втолковывал Юре начальник отдела по защите детей и детства, этакий упитанный бравый молодец с кудрявой головой баяниста и бледными, рыбьими глазами.
Удивительное сочетание жирной шеи и длинных худых рук делало его похожим на клеща. И Юра попался. Клещ не стал сразу высасывать из парня все соки. Он просто сказал, что тот должен приносить ему ежемесячно десять тысяч рублей, и тогда он закроет глаза на нарушения.
Пришлось брать из чужих кошельков деньги не только на пиццу и пиво, но и для успокоения «совести» Клеща. Он сам сказал, что в противном случае совесть не позволит ему закрывать глаза на вопиющее нарушение. Воровать Юра не умел, но это умели делать его «друзья биты», у которых совести не было. А для парня все это было лишь игрой.