Михаил понятливо кивнул.

Разговорились. Климов узнал непростую историю создания корпуса и его трагический боевой путь. Так из сорока тысяч человек, после боев в Добруже осталось меньше тридцати тысяч.

После октябрьской революции вообще все корпуса решили перебросить на Балканы и первыми повезли на дальний Восток сербов. Половину успели погрузить на суда и отправить. Но тут в Россию ломанулась Русская особая дивизия, чехословаков сразу отправили навстречу, ну и сербов решили вернуть, чтобы вместе с чехословаками остановить РОД.

— Но нас вернуть не успели, вы уже прорвались, а потом, когда выяснилось, для чего нас возвращали мы отказались в этом участвовать.

— Понятно. И как теперь думаете быть?

Генерал пожал плечами.

— Если вы о ситуации в России, то не хотелось бы вмешиваться во внутренние дела…

Климов понимающе кивнул.

— А если вообще, то не знаю. Будем договариваться англичанами, чтобы нас все-таки переправили в Сербию.

Климов снова кивнул, хоть и с несколько кислым видом. Двадцать тысяч сербов, да еще со своей артиллерией значительная сила, что могла бы серьезно повлиять на местные расклады, но увы, в данный момент он просто не представлял, чем их привлечь на свою сторону. Тупо нанять? Так не согласятся и денег не хватит, а эксплуатировать «благодарность» тоже сильно не стоит. Один-два раза впишутся и все. Так чт надо не прогадать.

— Еще раз благодарю за предупреждение.

В полдень прибыли новые гости. Со стороны Одессы прикатил поезд в составе которого находился броневагон. Его понятное дело остановили в отдалении и заблокировали. Узнать, кого принесли черти, отправился Малиновский со своим отрядом.

— Ну что там? — спросил Климов у Родиона, когда тот вернулся.

— Большевики на переговоры вызывают, товарищ полковник. Сам Муравьев!

— Да ты что?! — искренне удивился Михаил. — Какие люди и без охраны!

— Ну, охрана у него есть, под полтысячи штыков с собой припер… на крышах пулеметы.

— Ну да, отбиться хватит, чтобы уйти если что-то пойдет не так… Просто удивлен, что он лично приперся. Ну что же, раз хочет переговоров, то переговорим… язык не отвалится.

Встретились. Позади полковников стояли по взводу телохранителей, как было уговорено и люди Климова выгодно отличались от людей Муравьева выглядевшие откровенными варнаками.

Климов и Муравьем в первую минуту, сойдясь почти вплотную, повели себя как два дворовых кота, битые жизнью, злые и готовые драться за свою территорию, что в любой момент могли броситься друг на друга, но пока стояли и пристально изучали соперника.

Климов признавал, что они чем-то похожи, особенно в глазах окружающих — авантюристы с «синдромом Наполеона», только Муравьев слишком сильно замарался. С ног до головы дерьмом обляпался. Отмыться еще в принципе может по принципу: «я — не я и лошадь не моя», но запашок дерьмеца все равно останется.